— Скалли, иди в свою комнату и ложись спать. Уже поздно, и ты права: завтра долгий день.
Она посмотрела на меня осуждающе.
— Значит, спаиваешь меня, а потом, когда я запрыгиваю к тебе в постель, выставляешь за дверь? Ну и ну, Малдер! Неудивительно, что за тобой женщины не бегают.
— Ты пьяна, Скалли.
— Скалли не пьянеют! — сказала она возмущенно.
— Семейный секрет?
— Семейный закон. Хочешь еще бокальчик?
— Нет, не хочу. Спасибо.
Голова у меня раскалывалась, очертания комнаты плыли перед глазами, но по сравнению с напарницей я был трезв как стеклышко. Хотя бы один из нас должен соображать, что делает.
Она села на кровати и вытянула руки вверх. Футболка задралась, и Скалли поморщилась от боли. Фиолетовые и зеленые синяки на ее белой коже выглядели, как цветущие фиалки. Меня замутило, и я отвернулся.
— А где детектив Уикэм? — спросила она. — Ты не пригласил его на нашу маленькую вечеринку?
— Уж тебе бы это понравилось, — сказал я сухо.
— Он интересный мужчина.
— Да?
— Ну, ты-то уж должен знать, раз предпочитаешь проводить с ним свободное время.
В ее голосе звучала агрессия.
— Больше времени? Он и так и эдак подступал ко мне, просил подсказать, как ему лучше соблазнить тебя, Скалли!
— Правда? И как, ты ему помог? Я заинтригована.
Каждое слово моей напарницы было пронизано сарказмом.
— Заинтригована? Это значит «заинтересована»?
— Возможно.
Я снова посмотрел на нее. Неожиданно меня стал раздражать ее пьяный голос, голый живот и мои шорты, вызывающе болтавшиеся у нее на бедрах. Мне хотелось только одного — чтобы она ушла, чтобы я остался один сидеть в темноте и думать о монстрах, а не волноваться о ее синяках, и о том, что у нее идет кровь из носа, и о том, что на ней явно нет бюстгальтера, и ее грудь соблазнительно колышется под моей футболкой.
— Детектив Уикэм, вот как? — ответил я. — Хочешь поставить еще одну зарубку на своей постели, Скалли? Разве ты не так поступаешь, когда тебе не хочется заниматься делом? Выпиваешь и трахаешься с каким-нибудь несчастным ублюдком?
Я понимал, что веду себя, как последняя сволочь, но почему-то получал от этого странное удовольствие.
Скалли медленно привстала, вздрогнув от боли, и я обрадовался, что футболка наконец прикрыла ее обнаженную поясницу.
— Кто бы говорил, — сказала она со злобой в голосе.
Не совсем тот ответ, на который я рассчитывал… Уже понимая, что делаю это зря, я все же спросил, о чем она говорит.
— Ты сделал анализ на ВИЧ сразу же после того, как меня вернули, — сказала она, пристально посмотрев на меня. — И еще один через три месяца.
Я с трудом сглотнул: меня поймали за нарушением одиннадцатой заповеди — не скрой ничего от своего личного врача.
Скалли легла поближе ко мне и потянула меня за галстук, который, оказывается, все еще был затянут вокруг моей шеи.
— Знаешь, что я думаю? — спросила она низким хриплым голосом. — Думаю, ты снова пережил похищение сестры, когда меня забрали. Я стала еще одной потерявшейся девочкой, которую ты должен был найти. И еще я думаю, ты переспал с какой-нибудь женщиной, которая выглядела как моя полная противоположность. Иначе кем бы ты был, если бы она оказалась маленькой и рыжей? Ведь какая-то часть тебя видела во мне восьмилетнюю девочку из Чилмарка…
Черт тебя побери, подумал я. Это мой прием. Ты развлекаешься со своими ножами и пилами, а я разбираюсь с тем, что творится в головах у людей. Но ведь это классическая Скалли — впитывает все, что видит. Я не ответил: интересно, что она скажет дальше.
— Думаю, она была высокой. Сантиметров сто семьдесят пять? Выше ста семидесяти, это уж точно. С длинными волосами. Может быть, блондинка, но, может, и брюнетка. — Она наклонила голову и посмотрела на меня, прищурившись. - Да, брюнетка. Фиби брюнетка. Думаю, блондинки тебе не нравятся. — Она сделала глоток. — Может, писательница. Или студентка художественного колледжа.
— Соучастница убийства, — уточнил я. — Покончила с собой.
Скалли невесело засмеялась.
— Так я и знала. Не тебе меня судить, Малдер. Мы с тобой два сапога пара, так стоит ли всерьез злиться на меня?
Я взял бокал из ее рук и допил содержимое одним большим глотком. И мой праведный гнев, так торжествующе ликовавший внутри меня еще минуту назад, рухнул и сгорел, словно «Гинденбург» (15).
О, человечность! (16)
Скалли снова вытянулась на кровати. Завитки рыжих волос ржавыми пятнами выделялись на фоне ее белоснежного лица.
— Они найдут ее завтра утром, — пробормотала она. — Убийца похитит кого-нибудь еще и убьет ее.
Голос Скалли все еще звучал нечетко, а речь сбилась, как у всякого пьяного человека: гласные она тянула чересчур долго, а согласные, наоборот, проглатывала.
Я лег поудобнее на своей стороне кровати и, подперев голову левой рукой, внимательно посмотрел на Скалли. Интересно, может ли хоть что-то сломить ее дух?
— Нет, Скалли. Мы найдем его. Это займет еще несколько дней, но мы возьмем его вовремя и не дадим убить следующую жертву.
— У Эйприл не было шансов, — сказала она, глядя в потолок.
— Да, — согласился я. — На самом деле, не было.
Скалли перекатилась на другую сторону кровати и, тихо застонав, перекинула ноги на пол. Она неуверенно встала и какое-то время просто пыталась удержать равновесие, а затем обошла кровать и, повернувшись ко мне спиной, приподняла футболку. Змея — прямо над поясом шорт. Змея, бесконечно преследующая сама себя в попытке укусить себя за хвост. Уроборос, если не ошибаюсь. Я мог гадать еще сто лет и все равно никогда бы не додумался. Скалли, в отличие от Евы, не из тех, кто винит других, попробовав запретный плод. Что же такого змея нашептала ей, чтобы именно ее она запечатлела на своем теле?
— Ну? — требовательно спросила Скалли.
Я придвинулся чуть ближе, и она немного выгнулась, почувствовав на спине мое дыхание. Кожа, покрасневшая и воспаленная на месте татуировки, за ее пределами казалась еще белее, резко контрастируя с яркими цветами чернил. Мне очень хотелось прочертить контур татуировки пальцем, но я сдержался.
— Не могу поверить, что ты сделала татуировку, — сказал я, пытаясь запомнить каждый ее миллиметр. — Но выглядит хорошо.
Я был достаточно близко к Скалли, чтобы почувствовать жар ее тела на своей щеке, и на мгновение позволил себе закрыть глаза и вдохнуть ее запах.
Скалли опустила футболку и засмеялась. На сей раз — искренне.
— Я тоже.
Она, шатаясь, подошла к раковине и, свернув полотенце, намочила его и вытерла лицо. Поднявшись с постели, я прошел в ванную, нашел сухое полотенце для рук и протянул его Скалли, а потом собрал ее одежду с пола и положил рядом с раковиной.
— Так как, Уикэм ее тоже увидит? — спросил я, тем самым заработав Красноречивый Взгляд.
— Малдер, — сказала она раздраженно, похлопывая полотенцем по лицу.
— Нет, я серьезно. Ты была права: он интересный мужчина, и ты ему, кажется, действительно нравишься.
Скалли покачала головой и собрала в охапку свои вещи.
— Я пошутила. Он не в моем вкусе.
Она, спотыкаясь, прошаркала к выходу, и я поймал ее за локоть, чтобы не дать врезаться в стену.
— Следи за своими прекрасными ножками, Джинджер Роджерс (17). Что не так с Уикэмом?
Полагаю, если Скалли и суждено связать свою судьбу с кем-то из полиции или ФБР, то Уикэм на много световых лет опережает придурков типа Джека Уиллиса.
Она начала открывать дверь, но вдруг остановилась и повернулась ко мне.
— Знаешь, иногда я сомневаюсь, что ты так уж хорошо разбираешься в людях, — сказала она и подошла так близко, что я почувствовал запах собственного одеколона, исходивший от надетой на напарнице футболки. Так близко, что ее волосы коснулись моего подбородка.