На прошлой неделе я сказала Малдеру, что мы, в профессиональном смысле, двигаемся по бесконечной прямой. И что моя жизнь стоит на месте. Первый закон Ньютона гласит, что движущееся тело продолжает удерживаться в состоянии равномерного и прямолинейного движения, пока оно не принуждается приложенными силами изменить это состояние. И это также верно для объектов в состоянии покоя.
Второй закон Ньютона гласит, что изменение количества движения пропорционально приложенной движущей силе и происходит по направлению той прямой, по которой эта сила действует.
Я надеялась, что силы, толкающие нас вперед в новом направлении, сильнее, чем те, которые удерживают нас на месте, но мы с Малдером всегда существовали в нашей собственной системе координат, и потому я невольно сомневалась в том, что к нам применимы общепринятые законы физики.
**********
ГОСТИНИЦА HOLIDAY INN, ВНУТРЕННЯЯ ГАВАНЬ БАЛТИМОРА
ВОСКРЕСЕНЬЕ, 26 ЯНВАРЯ
8:20
Я постучал в номер Скалли и услышал ее голос еще до того, как открылась дверь.
— Как быстро, спасибо. Простите за пятна крови, просто я… Малдер.
Она стояла передо мной в одном полотенце, обернутом вокруг груди, волосы были влажными, а выражение лица — одновременно неуверенным и смущенным. В руках — гостиничный халат, отворот которого был весь заляпан кровью. Она бросила его на пол и ногой отпихнула в ванную. Стараясь не смотреть на еще не зажившие порезы на ее руках, я прошел внутрь и захлопнул за собой дверь.
— Все в порядке?
— Да, конечно. Я просто… Попросила чистый халат и полотенце. Думала, это горничная. Ты что-то рано, Малдер.
— Скалли, что случилось? У тебя опять шла кровь?
— Порезалась бритвой, — солгала она, вызывающе глядя мне прямо в глаза. Да уж, моя напарница умела напустить на себя устрашающий вид, даже несмотря на то, что была одета в одно полотенце и ростом не доходила мне даже до плеча. Мне показалось, что Скалли здорово похудела за последнее время, но я нечасто видел ее в столь скромном количестве одежды.
— И что же ты брила? Волосы на груди? Воротник весь в крови.
Она холодно посмотрела на меня и уже собиралась ответить, когда в дверь постучали. Я открыл и увидел женщину со стопкой чистых полотенец и халатом. Она протянула мне белье и подозрительно оглядела нас.
— Спасибо, — сказал я. — Мы тут немножко… увлеклись. — Подмигнув, я закрыл дверь прямо перед ее удивленным лицом.
— Замечательно, — сказала Скалли голосом, который ясно показывал, что ничего замечательного она в этом не видела. — Ты бы хоть головой думал, прежде чем делать такие глупости!
Я закатил глаза.
— Скалли, не думаю, что она начнет сплетничать о рыжей из 746 номера, которая развлекает посетителей.
— Посетителя, — поправила меня Скалли. — Я не оказываю эскорт-услуги за пределами этой комнаты.
Я сел на кровать, а она отправилась в ванную.
— Ну что ж, это большое облегчение, — сказал я. — Не хотел бы я узнать, что ты заманивала сюда других мужчин, в то время как меня держишь в ежовых рукавицах.
Напарница остановилась у двери и, обернувшись, одарила меня испепеляющим взглядом.
— Я пошутил, Скалли. Иди, оденься попристойней.
С крайне недовольным видом она все-таки вернулась в ванную.
В этой шутке, конечно, была доля правды. Я не слепой и прекрасно видел, что даже помимо ее воли Скалли все равно нравился Уикэм. За стенкой послышался шум, и я постарался не думать о том, как полотенце сейчас падает на пол, обнажая ее тело.
Скалли вышла через несколько минут в своем повседневном наряде — как обычно, костюм без пиджака. Ее влажные волосы все еще немного вились. Это добавляло нежности ее образу, но, сорвись у меня с языка непрошеный комплимент, она бы никогда больше не позволила мне еще хоть раз застать ее в таком виде. Поэтому я с удовольствием разглядывал ее, но ничего не сказал.
Скалли подошла к столу, принялась возиться с кофеваркой и, стоя спиной ко мне, произнесла:
— Нам нужно поговорить.
Конечно, она была права, но вот чего-чего, а разговаривать мне хотелось меньше всего на свете.
— Конечно, — согласился я. — Если бы ты могла стать любым животным, какое бы выбрала?
Она подала мне чашку кофе.
— Хватит, Малдер. Я серьезно.
Я сделал глоток и посмотрел на напарницу. Под глазами — сливовые синяки, а ссадины и царапины, не скрытые макияжем, все еще портили ее идеальную кожу. На лице застыло напряженное выражение. Весь вид Скалли свидетельствовал о том, что сейчас прозвучит какая-то заранее заготовленная серьезная речь.
— Говори.
Она села рядом со мной и поводила наманикюренным пальцем по краю чашки.
— Малдер, думаю, в последние два вечера нами двигали ошибочные мотивы.
Я предчувствовал, что она это скажет, и даже отчасти готов был с этим согласиться, но сперва решил дать напарнице высказаться.
— Какие мотивы?
Скалли поставила свой кофе на прикроватный столик, сложила руки на коленях и опустила взгляд.
— В последнее время мы немного отдалились друг от друга, и, боюсь, пытаемся преодолеть это расстояние не самым верным способом. Нам обоим очень тяжело на этом деле, и то, что мы ищем какой-то… близости, — это естественная реакция.
Я оперся рукой на кровать за ее спиной и поставил свою кружку на столик.
— Согласен. — Она удивленно посмотрела на меня. — Но дело не только в этом. А в том, что произошло в Филадельфии, — продолжил я.
Она громко втянула носом воздух и посмотрела в сторону.
Я нежно взял Скалли за локоть, стараясь не задеть синяки, которые Джерс оставил на ее руках.
— Скалли, я не знаю точно, что этот психопат сделал с тобой, и ты не обязана мне говорить. Но если хочешь стереть это из памяти, тебе придется поговорить хоть с кем-то.
Напарница медленно повернулась ко мне и со смешком сказала:
— Дело не в этом, Малдер. Честно.
Почему-то я поверил ей.
— Хорошо.
Скалли грустно улыбнулась.
— Мне противно думать о том, как я все испортила. — Видимо, я выглядел очень удивленным, и она усмехнулась. — Перестань, Малдер. Напилась и начала приставать к тебе.
Я слегка подтолкнул ее плечом.
— Да уж, что верно, то верно. Даже не представляю, как ты мне с утра смогла в глаза посмотреть.
Ее щеки вспыхнули.
— Ну, насколько я помню, ты был совсем не против, — сказала Скалли серьезно, но, поняв, что я просто дразнил ее, прикусила губу и опустила голову, пытаясь сдержать улыбку.
Обняв напарницу, я притянул ее к себе, чувствуя тепло ее тела под тонкой тканью блузки, и закрыл глаза, пытаясь вспомнить, как выглядит ее татуировка.
Скалли положила голову мне на плечо и тихо вздохнула.
— Не очень хорошо у нас все вышло, да? Четыре года кристально чистых профессиональных отношений разрушены за один вечер.
Я открыл глаза.
— Ты считаешь, мы их разрушили?
Скалли озадаченно посмотрела на меня.
— Мне показалось, мы только что сошлись на том, что нами двигали ошибочные мотивы.
Я покачал головой и, наклонившись, вдохнул запах ее волос.
— Насколько я помню, Скалли, ты высказала свое мнение, а я ответил, что отчасти согласен. Но что-то не припоминаю, чтобы ты и я на чем-то сошлись. На самом деле, — прошептал я, взяв ее за подбородок большим и указательным пальцем, — если уж на то пошло, то этот разговор неопровержимо свидетельствует о том, что мы мыслим объективно и действуем разумно.
— Да? — с сомнением спросила она. — Ты так считаешь?
Я приблизился к Скалли достаточно близко, чтобы мои губы задевали ее.