Лидия Чарская
Такъ велѣла царица
Императрица Екатерина Первая
Воспитательное значеніе историческихъ разсказовъ и повѣстей для юныхъ читателей признано уже давно. Наша дѣтская литература по части такихъ повѣстей и разсказовъ несомнѣнно богата — и количественно, и качественно.
Но почти всѣ этого рода произведенія разсчитаны на болѣе развитыхъ юныхъ читателей, на читателей юношей или, по крайней мѣрѣ, на дѣтей старшаго возраста. Историческихъ же повѣстей и разсказовъ для дѣтей дошкольнаго возраста, для малышей — у насъ почти нѣтъ.
Между тѣмъ, кто внимательно слѣдитъ за вкусами дѣтей по отношенію къ чтенію, тотъ не могъ не замѣтить, что уже самые юные читатели обнаруживаютъ несомнѣнный интересъ къ разсказамъ о минувшемъ, къ разсказамъ историческаго характера. Особенно это замѣчается въ послѣднее время. Новѣйшая педагогика удостовѣряетъ, что дѣти очень любятъ разсказы «невыдуманные», разсказы о томъ, что дѣйствительно было, или какъ, со словъ самихъ дѣтей, называетъ ихъ одинъ изъ видныхъ представителей нашего педагогическаго міра, «всамдѣлишные разсказы». А именно такими разсказами являются, между прочимъ, историческіе.
Идти навстрѣчу этому вкусу юнаго поколѣнія задача разумной педагогики, тѣмъ болѣе, что въ данномъ случаѣ мы имѣемъ дѣло съ полезнымъ направленіемъ.
Къ сожалѣнію, однако, какъ упомянуто выше, для дѣтей младшаго возраста, нѣтъ почти подходящаго историческаго чтенія, если не считать разныхъ собраній легкихъ, въ хронологическомъ порядкѣ расположенныхъ, очерковъ изъ русской исторіи, въ которыхъ, большею частью, на первомъ планѣ выступаютъ военные подвиги нашихъ предковъ и описываются сраженія, побѣды, подвиги на полѣ брани… Но вѣдь исторія состоитъ не изъ однихъ только побѣдъ, войнъ и сраженій. Въ ней есть и мирныя страницы. И на первыхъ порахъ гораздо полезнѣе и важнѣе сообщать дѣтямъ такія событія родной исторіи, значеніе которыхъ состояло не въ томъ только, что люди и народы враждовали между собой, проливали взаимно кровь, уничтожали другъ друга цѣлыми тысячами и десятками тысячъ и въ этомъ видѣли свою доблесть… Необходимо внушить дѣтямъ, что есть и иная доблесть, не только военная, что исторія заключается не только въ кровавыхъ подвигахъ, что въ исторіи бывали и бываютъ самые разнородные эпизоды мирнаго характера…
Познакомить дѣтей съ одной изъ «мирныхъ» страницъ нашего историческаго прошлаго и составляетъ задачу настоящей повѣсти, предназначающейся для дѣтей младшаго возраста. Фономъ повѣсти служитъ рядъ дѣйствительныхъ фактовъ изъ жизни близкихъ родственниковъ «царицы-крестьянки» Екатерины I. Факты эти облечены въ форму веселаго, возможно доступно, просто изложеннаго беллетристическаго разсказа, такъ чтобы онъ могъ заинтересовать даже самыхъ маленькихъ, только что начинающихъ читать дѣтей. Конечно, въ разсказѣ, предназначенномъ для такого юнаго возраста, нельзя требовать, желательной и даже необходимой въ повѣстяхъ историческаго содержанія для юношества, характеристики эпохи, нравовъ, быта. Тѣмъ не менѣе, авторъ старался и здѣсь дать кое-какія свѣдѣнія, относящіяся къ жизни нашихъ предковъ, расширяющія познанія дѣтей и подготовляющія ихъ къ болѣе подробному и серьезному изученію родного прошлаго путемъ чтенія.
КАКАЯ стужа!., какой вѣтеръ!.. И не видно, матушка, что весна на дворѣ!
Бѣлокурая головка загорѣлаго, голубоглазаго мальчика, произнесшаго эти слова, прильнула къ запотѣвшему отъ сырости окну, и свѣтлые глазенки его впились въ полумракъ ненастнаго апрѣльскаго вечера.
— Да, ужъ погода! А бѣдняга Мартынъ въ такую погоду пасетъ свое стадо! — отозвалась еще не старая, но худая, измученнаго вида женщина съ печальными глазами.
— Мартынъ работаетъ за отца, матушка… Съ той поры, какъ отца увезли отъ насъ, Мартынъ у насъ всякое дѣло дѣлаетъ… совсѣмъ какъ большой… А знаешь, матушка, — продолжалъ мальчикъ, — и я хотѣлъ бы быть такимъ-же, какъ онъ… Хотѣлъ-бы помогать тебѣ, родная…
— Куда тебѣ! ты совсѣмъ еще маленькій у меня, — гладя рукою бѣлокурую головенку своего сына произнесла крестьянка. — Подожди, будетъ тебѣ столько же лѣтъ, какъ Мартыну, минетъ тринадцать, вотъ ты мнѣ и поможешь, Ванюша.
И женщина прижала сынишку къ своей груди.
На минуту въ избѣ наступило молчаніе. Слышно было только, какъ на дворѣ шумѣла непогода, да сверчокъ трещалъ за печкой свою неугомонную пѣсенку.