— Слушай. Я смотрю, ты такой классный парень, давай завтра встретимся.
— Нет, не могу — ответил я насторожившись, — завтра второй день свадьбы.
Я решил, что он пристает ко мне на тему: мужчина + мужчина = любовь. У меня не было желания продолжать разговор с этим типом и мне хотелось от него побыстрей уйти. В то время среди музыкального «шоу-бизнеса» явление «голубого сияния» было не в новинку.
— Тогда в понедельник, — с располагающей улыбкой предложил он, — Мне нужен помощник, а тем более, ты же хочешь заработать пару копеек? Я смотрю ты парень надежный, тем более музыкант. А я музыкантов уважаю. Сам был «лабухом» когда-то.
Затем он стал рассказывать, как и где занимался музыкой. На чем он играл. Я так и не понял, то ли на саксофоне, то ли на флейте, то ли на скрипке, а может быть, на водосточной трубе. Скорее всего, его рассказ был ему необходим для поддержания разговора. Я согласился с ним встретиться. Никогда не помешает подзаработать «пару копеек».
Мы встретились в понедельник, в центре города, возле винного подвала известного в Одессе по названию — «Два Карла». Такое название закрепилось потому, что эта наливайка находилась на перекрестке двух улиц Карла Маркса и Карла Либкнехта. Увидев его, я слегка растерялся. Он был среднего роста, худощавый, с большой головой и обвисшими щеками. Его кудрявые слипшиеся волосы напоминали паклю. Под опухшими глазами были синяки. Все говорило о том, что передо мной человек, явно уставший от борьбы с зеленым змием, на лице которого отражалась победа змия.
— Ты вино пьешь?
— Пью.
— Тогда пошли, час дня и ни в одном глазу. Надо выпить по стаканчику вина.
Мы спустились в это кафе и расположились. Там было душно и сильно накурено. Запах разбавленного водой и карбидом вина устойчиво щекотал нос моему другу. Гека взял сразу два стакана вина. В народе оно называлось «биомицин». Вы не думайте — это не био-вино, а название незабываемой и всеми любимой винной смеси «Біле міцне». От запаха этой «торговой марки» разлетались мухи, клопы и тараканы дохли. Выдержать мощь этого «биологического оружия» было под силу только человеческой печени. Мы осушили по граненому стакану. После выпитого третьего стакана мой новый знакомый начал рассказывать истории о своей непростой жизни. Оказалось, он веселый человек. Был несколько раз женат. Ходил за границу капитаном. После выпитого пятого стакана оказалось, что он был летчиком-испытателем и разбивался вместе с самолетом. Летал в космос кинологом при собаке Лайке и много всякого другого. В конце концов я понял, что это будет продолжаться бесконечно. А жизненные коллизии моего нового друга будут все краше и ярче, в зависимости от количества опрокинутых стаканов. Воспользовавшись паузой, когда он замолчал во время опрокидывания шестого стакана, я его спросил:
— Гека, ты был таким большим человеком, зачем же тебе нужен я?
— Это мы потом обговорим. Еще не все выпито и не всем нАлито, — рассмеялся он.
Я даже не понял, как мы оказались на Бугаевке, переходя от одной забегаловки к другой по вечерней, а затем ночной Одессе. Бугаевкой назывался промышленный район старой Одессы, в котором в основном находились заводы, предприятия и рабочие бараки с полуразрушенным частным сектором. Об этом месте в городе шла дурная слава. Как говорили в Одессе «короче, туда можно было зайти и никогда больше не выйти». Даже доблестная советская милиция обходила этот район стороной.
Мы подошли к странному сооружению. Непонятно откуда притащенная, металлическая будка, в которой когда-то продавали проездные билеты на остановках, выросла перед нами как из-под земли. На месте стеклянного окошка будки был вставлен кусок фанеры с надписью «Ремонт и строчка обуви». Гека постучал в дверь, при этом будка ответила громким металлическим звуком. Дверь открыл пожилой рыжеволосый сапожник. Он был в засаленном переднике. Мы вошли в будку и Гека представил меня как своего лучшего друга, которого он знает десять лет, хотя на момент этого представления мне было всего пятнадцать. Получилось, что я с ним дружу с пяти лет, но сапожник не обратил на это никакого внимания. Они зашли за ширму, которая делила будку на две части. Я присел на маленькую самодельную табуретку и, будучи изрядно уставшим, задремал. Мою дрему прервала возня, крики и громкая матерная брань. За ширмой шел турнир карточных игроков. Будка наполнилась дымом сигарет и азартом. То сапожник истерически кричал в восторге: