«На гастроли, на рассвете хмуром,
Прибыл я в чудесный дворик ваш,
И пошел взглянуть к дворцу культуры,
Есть ли возле касс ажиотаж.
За билетами очередь,
В ней родители — дочери
Говорят о Леонтьеве, жаль, приехал не он.
Разве так улыбаются, разве так одеваются,
И поет не в кроссовках он
Этот самый Кобзон».
Я переспросил Илларионовну, почему эта песня посвящается именно Саше? Она объяснила, что Саша-Сантана здесь, как на гастролях. Ждали сантехника, а приехал не он, хотя и в кроссовках. В конце вечера все забыли, по какому поводу было закончившееся шумно и весело наше застолье.
Через некоторое время Саша приехал устранять недостатки «суперсистемы» отопления. Виной всему, как объяснил он, оказалась маленькая дырочка в трубе под потолком. Саша сказал, что он заварит это маленькое отверстие и через два часа все будет готово. Часика через три Саша вышел из дома. Попрощавшись со мной, он сказал, что система отопления работает хорошо, что он оставил ее работающей, дабы удостовериться в исправности, и завтра предъявит окончательную сумму расчета. В девять часов утра раздался звонок в дверь. Я сразу понял, что это Сантана. В такую рань только он мог прийти на работу, зная, что получит расчет. Мы вместе с ним открываем вторую половину дома и о ужас… На полу огромная лужа воды.
— Да, Саша, — говорю я, — расчета тебе не видать, как своих ушей.
— Лёнь, да здесь маленькая дырочка, я ее сейчас быстренько заварю, просто место там не очень удобное. Сегодня точно закончу.
— Ты с дырочкой как можно быстрее разберись и воду собери, — зло сказал я ему, — а то как бы не пришлось ремонтировать полы за твой счет.
Я вышел, громко хлопнув дверью. Шутки-шутками, друзья-друзьями, но вся эта кутерьма мне уже порядком надоела. Саша работал весь день и только поздно вечером ушел. Жена мне не давала покоя. Соседи смеялись. Папа говорил, что я дурак. От всего этого мне было не по себе.
Прошло еще несколько дней. Саша работал с утра до вечера. Было непонятно, сколько же времени можно заделывать какую-то дырочку. Прошло еще два дня. Саша продолжал работать круглые сутки. В конце концов у меня терпение лопнуло и нервы сдали. Зайдя в помещение на следующий день, я увидел следующую картину. Саша, как акробат, стоял на табуретках, поставленных одна на другую. На нем был страховочный пояс, зацепленный за трубу. Благодаря своему высокому росту он доставал до места соединения труб с тройником и варил газовой горелкой. На месте сварки была огромных размеров металлическая «груша», которая, по всей видимости, весила не мало, от чего даже прогнулась труба. Увиденное мною меня поразило и потрясло.