— А что, много народу погибло? — Не удержался от вопроса Мишка, решивший загладить предыдущий неудачный экспромт новым «лояльно-заинтересованным» вопросом.
— А вы как думаете? — С насмешливо-горькой улыбкой обернулся Скоробогатов. — У меня еще нет общей картины… Совместно с ЧОПом «Омега» ведется работа…. Уже больше тридцати человек по состоянию на… — Он автоматически посмотрел на часы. — В основном у всех, предположительно остановка сердца, скорее всего в момент катаклизма. Есть пропавшие, наверняка утонули, но точное число их пока неизвестно.
Лейтенант не спешил уходить, наоборот, перестав изображать сурового мужика и разговорившись, обстоятельно и откровенно делился информацией. Возможно, пытался наладить контакт, встретив нормальных разумных людей одного с ним возраста, потому-то и не торопился закончить разговор, видно и ему уже хватило трупов за сегодняшнее утро.
— Чего-чего, катаклизма?
— Да, именно так, я временно, пока нет ясности, что это было, так называю произошедшее ночью.
— А что насчет связи? И-нета? Ничего не работает, я проверял. — Влез в разговор и Тим.
— Верно, и озеро другое, и гор раньше не было, и лес совсем иной, что еще? Дороги, которая шла к лагерю, нет. Тяжелый случай.
— И что это, по-вашему, значит?
— Рано выводы делать. Но тела лучше похоронить, не хватало еще, чтобы у нас эпидемия началась. Катаклизм — катаклизмой, а людские обычаи и санитарные правила никто не отменял. Да и людей надо делом занять, не допустить паники.
— Ясно, товарищ старший лейтенант, погибшего мы похороним, делом займемся.
— Молодцы, ребята. — Предпочел не заметить нотку иронии в голосе Мишки Скоробогатов. — Обязательно табличку на могилу прикрепите, чтобы потом было легче опознавать. Я вам его водительское пока оставлю…
— Хорошо, все сделаем.
Сотрудник МЧС молча постоял, высматривая следующий очаг напряженности в лагере и вновь козырнув, пошел дальше. Тим с Мишкой переглянулись — Гаев машинально спрятал в карман водительское удостоверение покойного. Разговор оставил ощущение недосказанности, словно старший лейтенант знал больше, чем рассказал, то ли ребята забыли задать какой-то очень важный вопрос. Размышляя над этой мыслью, оба сверлили глазами удаляющуюся спину в синей униформе с аббревиатурой, означающей твердую руку помощи, надежду на спасение в любой ситуации. Вот только эта одинокая фигура излучала совсем не уверенность в светлом завтра, а сложные противоречивые токи. В них смешивалось одиночество, твердость, собранность и растерянность, а, пожалуй, и подавленность масштабом трагедии, который пока что осознавал только этот непонятный старлей. Из МЧСа ли?
Труп отталкивал на каком-то физиологическом уровне. Ребята прекрасно это поняли, пока дотащили его до поляны. Смотреть на несчастного было и жалко, и неприятно и … стыдно одновременно. Наверное, за то, что Смерть забрала его, хотя могла любого другого. Думать об этом не хотелось, но не думать не получалось. Сориентировались на восток, разметили могилку, отгребли листву и траву, в две лопатки сняли нетолстый слой дерна. Началась неприятная, но необходимая работа. Очень кстати оказалась вторая лопата, найденная в палатке покойника. Вопрос хоронить — не хоронить совершенно чужого человека попросту не возник. Сработало прошитое в подкорке за тысячи лет цивилизации правило: мертвый должен быть погребен.
В первый перекур, Миха решил заполнить тяжкую паузу. Слова полезли сами, наверное, чтобы напарник не подумал, как ему страшно от одной мысли, что бывший живой человек лежит рядом. И ждет, пока живые совершат ритуал. Нужный им.
— Когда я по новому адресу переехал, в соседской квартире случилась пьяная поножовщина. Будит меня, значит, утром после корпоратива этакий шкет в черной кожанке. Ксиву мне в глазок и пройдемте, гражданин, убийство! — объявляет. Я струхнул, такие дела. Правда, быстро понял, что зовут понятым, а не подозреваемым… Ну-у я тебе скажу, кухонный нож — это страшно. Оружие массового поражения, не зря их в Англии запрещают. Зарезал добрый соседушка своего собутыльника как свинью, только совсем неумело и больно. Вся кровища… тьфу ты черт, вся квартира в кровище. А конец зимы, батарея жарит, два дня труп пролежал. Сосед-то-чудик испугался сообщить ментам, а ночевать в одной квартире с трупом нет! Это вздувшееся желтое пузо в черной кровище … бр-р. Я протокол подписываю, а сам на это пузо. Охренеть, чудом не обрыгался. А они его за руку и за ногу и вот так как мебель ворочали, прикинь? Словно полено какое…