– Прирожденный механик, – повторяла Пэтси вслед за Алекс.
– Если у его матери есть хоть немного здравого смысла, она должна купить ему гараж.
Но на это, как сказал Крис, он ни в коем случае не мог рассчитывать. В конце отпуска Алекс и Пэтси отправились в Италию, а Кристофер к своей матери в Ниццу, чтобы оттуда полететь в Америку. Только в октябре они могли встретиться снова. Теперь уже в Кембридже, где Алекс предстояло приступить к работе.
Два следующих года они виделись так часто, как только позволяли обстоятельства. Поразительно, что Ева так ничего и не узнала об их тайных встречах. Кристофер беспрепятственно наслаждался радостями их дружбы. Когда ему исполнилось шестнадцать, он получил в подарок первую машину – такую же небольшую, какая была у Алекс. Эту машину он довольно быстро разбил. Поскольку теперь он уже не мог обходиться без автомобиля, ему подарили вторую – классом повыше. После нее наступил черед «ягуара», чей конец был столь же печален, как у всех предыдущих, – он расколошматил его вдребезги. В семнадцать лет он заполучил машину своей мечты – первый скоростной автомобиль – и на нем угодил в свою первую аварию, когда ездил в Гранд Корниш.
Макс позвонил Алекс и сказал, что Крис лежит в американском госпитале в Ницце с переломанными ребрами и ногами. Крис настаивал, чтобы она приехала к нему. Мать не желает и слышать об этом.
– Но мне кажется, будет лучше, если ты приедешь, – высказал свое мнение Макс. – К сожалению, он очень неважно себя чувствует. Никто здесь не может понять, в чем дело. На самом деле переломы не такие страшные. Но у него держится высокая температура. Мне удалось убедить Еву, что твой визит пойдет ему на пользу… Ты приедешь?
– Значит, она обо всем узнала, – Алекс почувствовала, как у нее внутри все сжалось.
– Да, малыш.
– И что же?
– Ты же знаешь, как она ведет себя в таких случаях: ледяное спокойствие. Она рвет и мечет в любых ситуациях, но если дело касается тебя, застывает, как айсберг. А Кристофер все время ждет тебя. И доктор посоветовал ей выполнить просьбу больного. Я уже послал самолет. Он будет ждать тебя в аэропорту Стейнстеда. Ты сможешь добраться туда за час?
Алекс глубоко вздохнула:
– Может быть, даже быстрее.
– Умница.
Кристофер сидел, откинувшись на подушки и вытянув ногу. Грудь у него была перебинтована. Когда Алекс вошла, лицо его вспыхнуло от радости.
– Я же сказал, что она приедет сразу, как только узнает, – проговорил он, обращаясь к матери, которая сидела на краю кровати и теперь поднялась.
– Мадам, – наклонив голову в приветствии, сказала Алекс.
Ева кивнула, на лице ее застыла хорошо знакомая Алекс маска. Внешне она почти не изменилась. Годы не тронули ее лица – ни морщин, ни складочек, кожа сияла, волосы светились. Фигура оставалась такой же стройной, и костюм от Шанель сидел на ней как влитой. Его украшали золотые пуговицы и многочисленные цепочки. От нее исходил все тот же знакомый запах – запах «Евы».
– Ну как ты? – обратилась Алекс к брату.
– Как только ты появилась, мне сразу стало лучше. Я ведь им это столько раз говорил…
– А что ты еще говорил им?
– Только правду. Как мы встречались с тобой последние два года. – За это время, как отметила Алекс, он сильно возмужал – черты лица стали более твердыми. Голос тоже стал ниже, чуть-чуть грубее. Но светлые волосы все еще вились, а карие глаза так же лучились под длинными ресницами. – Я убеждал маму что ты – не просто моя сестра, но самый лучший мой друг и что я рядом с тобой становлюсь лучше.
Алекс не смотрела на Еву, но ощущала исходивший от нее ледяной холод.
– Ты приедешь и побудешь со мной, когда они отправят меня домой долечиваться? – взмолился он. – Пожалуйста.
– Но ведь я работаю…
– Ты можешь работать на вилле. Пожалуйста, Алекс. Там у нас громадная библиотека, и думаю, ты найдешь все, что тебе нужно. У меня всего лишь сломаны ноги и ребра. Я сильный и скоро поправлюсь, но мне так будет скучно без тебя, так будет не хватать наших встреч. Ведь я пока не смогу сам выезжать и просто умру от тоски.
– Но…
– Надеюсь, что мой сын скоро поправится, – проговорила Ева ничего не выражающим голосом. – Если работа позволит, поживи на вилле столько, сколько сможешь. Я буду очень рада. – Это было сказано вежливым тоном. Ева умела приспосабливаться к обстоятельствам. Но Алекс почувствовала, что в их отношениях не произошло никаких перемен.