– Откуда тебе это известно?
– Прочитала, – нетерпеливо ответила Ева, – а цвета добывают из натуральных красителей: из окислов железа, древесного угля, охры – красная охра использовалась с этой целью в течение многих веков.
Ласло с изумлением смотрел на женщину с таким бесподобно красивым лицом, которая продолжала рассуждать со знанием дела об озокерите, парафине, розовой воде, сульфате соды и так далее. Он понял, что у нее есть свои амбиции. И хотя она выглядела мягкой и податливой, сердцевина ее была прочнее алмаза. Ева умела заглянуть вперед, она точно знала, к чему стремится, и не собиралась отступать. С ловкостью канатоходца она переходила из кругов, связанных с русскими, где добывала нужные сведения, в другие круги, и нигде не вызывала опасений или настороженности.
– Ты великолепный химик, – внушала Ева Ласло, – и сумеешь сделать все необходимое для начала. Я попробую, насколько легко они впитываются в кожу и… Именно сейчас наступило самое время для косметики. Элизабет Арден стала мультимиллионершей, а ведь она тоже начинала с нуля. То же самое можно сказать об Элен Рубинштейн. Я собираюсь стать третьей.
Ласло снова внимательнее всмотрелся в это красивое лицо, озарившееся светом внутренней энергии.
– Ну да, – ответил он. – Только, надеюсь, ты не забыла при этом, что речь идет о Венгрии, любовь моя. Не слишком ли ты начиталась сказок про Запад?
– Которые помогут нам добиться того же самого. Разве ты не чувствуешь? Ведь женщины истосковались по кремам, помадам и всему прочему, о чем они даже и слыхом не слыхивали. Это действительно уникальная возможность, Ласло. И мы должны воспользоваться ею. Твое дело – создать продукцию. Я сумею продать ее.
– Ты самая удивительная женщина из всех, кого я когда-либо знал, – ответил Ласло. – Ты из гранита выдавишь сок, как из граната.
– И ты увидишь, что мне можно доверять в делах. Себе я возьму только комиссионные, вырученные от продажи товаров.
– Ты серьезно?
Ева в упор посмотрела на него.
– Конечно. Подумай сам, разве кому-либо из тех, кого я пользую, придет в голову, что я собираю у них нужные сведения? А мне уже удалось проникнуть в дом французского посла, жена которого наслышалась про мои «волшебные руки». Через них я пройду в такие круги, о которых ты даже и помыслить не смеешь, не говоря уже о том, чтобы свести с ними знакомство.
– Знаешь, – проговорил Ласло задумчиво, – кажется, в твоей затее и впрямь что-то есть…
Ласло хорошо знал свое дело. И крем в конце концов получился именно таким, какой требовала Анна. Она отвергла его первые варианты из-за того, что они, несмотря на правильный состав, плохо впитывались. «Этот тащится по коже, нужен более эластичный. Как взбитые белки. Ищи в этом направлении…» И Ласло сделал такой крем…
Ева продала все до последней капли. Сначала она просто демонстрировала образцы. «Вы всегда восхищались моей кожей, – говорила она. – Вот крем, которым я обычно пользуюсь. Попробуйте. После этого вы не захотите и смотреть на другой».
Все, что она выручила от продажи, пошло на то, чтобы продолжить работу над созданием «своей» косметики. Ева, а она и сама называла себя так, экспериментировала, пробовала разные цвета и основы, пока не добилась такой губной помады, которая поразила не только венгерских женщин, но и тех, кто приехал из-за границы.
– Просто превосходно, – с восторгом воскликнула жена британского посла, глядя на себя в зеркало. – Такой насыщенный цвет, ровный блеск и хорошо держится. Я возьму по одной вот этих тонов.
В 1956 году Еве опять пришлось сменить покровителя, хотя она не без сожаления распрощалась со своим прежним любовником. Но она понимала, что это – уже разыгранная карта. Она с удовольствием пересела под крыло довольно молодого человека – главного руководителя столь ненавистной для всех венгров службы безопасности, но вскоре начала испытывать к нему презрение. Он был одновременно великодушен и злобен. И к тому же садист. Почему-то при всем том он оставался совершенно беззаботным и говорил при ней по телефону о чем угодно. Анна делала вид, что полностью занята своими журналами мод, не пропуская тем временем ни единого словечка из сказанного. Больше всего на свете он любил отдавать себя во власть ее необыкновенных пальцев и учил тому, что потом и составило ее славу неотразимой в сексуальном отношении женщины. Он выделил ей небольшой автомобиль, снабжал дефицитным бензином, так что теперь она могла, обслуживая клиентов, разъезжать по городу в своей машине и выглядела за рулем просто восхитительно. Ева стала весьма заметной фигурой в городе – не только в русской или венгерской среде, но и среди представителей других стран. Заработанные деньги она оставляла себе, а собранную ею ценную информацию передавала Ласло.