Алекс слышала только, как он проговорил:
– Привет, дорогая…
А потом он принялся что-то негромко бормотать в трубку.
Алекс встала, чтобы налить себе арманьяка. Она чувствовала, что ей это просто необходимо. Одно только воспоминание о стройной длинноногой Море Хейнс сразу заставило ее почувствовать, насколько она неуклюжая и ширококостная.
Мора жила с Максом уже несколько лет. Как-то Алекс спросила его, какого черта он тянет и не женится. Он ответил: «Потому что я следую заветам Сэмуэля Батлера. Он считал, что разбойники, нападая на человека, требуют либо кошелек, либо жизнь. Женщины требуют и того и другого». Тогда Алекс настолько поразило, что Макс способен ссылаться на Батлера, что не стала продолжать разговор. Но сейчас она снова удивилась тому, что Макс до сих пор не женился на Море. Это была женщина вполне в духе Евы Черни: элегантная, богатая, уверенная в себе, с прекрасной родословной и безупречным вкусом. Она принадлежала к высшему свету – это был мир, в котором она родилась и где чувствовала себя, как рыба в воде. Отличный повар, умелый садовник и человек, занимающийся убранством комнат, – у нее все шло по заранее намеченной колее, если бы не муж. Он покончил жизнь самоубийством после того, как потерпел банкротство и потерял все имевшиеся деньги, оставив Мору без копейки. Макс привел ее к Еве со словами: «Вот твое лицо, Ева». И, взглянув на нее, Ева не стала возражать.
Макс все еще говорил по телефону, когда дверь отворилась, и Алекс увидела Памелу Брэдли. Она была вся в черном: простое элегантное платье и ниточка жемчуга на шее. Ее тицианового цвета волосы, убранные с лица, подчеркивали точеную линию подбородка.
Алекс улыбнулась:
– Кофе? Или что-нибудь выпьешь?
– Разве что немного бренди…
Алекс налила ей рюмочку. Памела, принимая рюмку, проговорила:
– Спасибо… Ты знаешь, у него совершенно не изменилось лицо. Он выглядит так, словно ненадолго заснул.
Алекс ничего не ответила – что тут можно было сказать?! Она знала, как сильно Памела любила Криса. Несмотря на десять лет разницы в возрасте, они оказались идеальной парой.
– Вы уже решили, какого числа будут похороны? – спросила Памела.
– Это зависит не от меня.
– Как мать?
– Все еще спит.
– Но ведь прошли почти целые сутки.
– Но это не так уж необычно для тех, кто пережил нервный срыв.
Памела взяла сигарету:
– Я приехала на похороны.
– Правильно сделала.
– Сомневаюсь, чтобы и она так же считала.
– Не имею представления, что она собирается делать, – честно призналась Алекс. – Она не в себе.
– Кто это говорит?
– Все.
– Ты видела фильм «Три лика Евы»? У твоей матери их тридцать три.
– Думаю, что придется добавить еще одно, – пробормотала Алекс.
– Страдающая мать?
– Она любила Криса.
– Она любила управлять им. И тут же начинала ненавидеть, когда он пытался сделать что-то на свой лад, – Памела помолчала. – Ты правильно сделала, что решилась приехать, иначе… Представляю, каких трудов тебе стоило решиться…
Алекс кивнула.
– Кстати, поздравляю тебя с выходом книги. В «Санди Таймс» на нее появилась хорошая рецензия.
– Спасибо.
– Крис собирался тебе написать, высказать свое мнение… – Памела улыбнулась, – но ты же знаешь, как он… – Она прикусила губу.
– Да. Он всегда собирался что-то сделать, но ничего не доводил до конца.
– Но он начинал… ты же знаешь…Когда Ева все-таки вышла замуж за этого аргентинца, – после того, как клялась Крису, что ни за что не сделает этого, – он заявил, что никогда больше не будет разговаривать с ней. Она разыграла сцену самоубийства – никакому драматургу лучше не придумать. Несчастье, разумеется, «удалось предотвратить», но Крис вынужден был приехать к ней. Кстати, это я заставила его. И знаешь, что Ева сказала, когда он появился? «Я знала, что ты приползешь, потому что нуждаешься во мне. Ты всегда будешь нуждаться во мне». Никогда я не видела его в таком бешенстве. Он хотел немедленно жениться, но я посоветовала ему не горячиться… И была неправа. Надо было послать все к черту и не думать о последствиях.
Они замолчали в тот момент, когда к ним подошел Макс.
– Мора приедет завтра к вечеру, – сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать Памелу. – Привет. Как ты?
– Нервы у меня то натянуты, как струна, то как расплавленный воск.
– К сожалению, мы ничего не можем предпринять до тех пор, пока Ева не придет в себя, так что нам предстоит трудный день.
Когда Макс ушел, Памела проговорила:
– Не представляю, как теперь буду жить дальше, – и глубоко затянулась сигаретой.
Алекс видела, как у нее дрожат руки. Памела была сильной женщиной и держалась очень хорошо, но Алекс чувствовала, насколько она уязвима.