– Значит, она в самом деле в трансе. Ведь Ева никогда не брезговала никакой рекламой. Ничем, что могло бы привлечь к ней внимание. И если она в таком состоянии, то тем более не захочет встретиться и со мной, Макс. Именно сейчас. Это бесполезно.
– Господи! Ты ведешь себя в точности, как она! Она тоже никогда не может ни простить, ни забыть ничего. Ты пойми, она уже в какой-то степени привыкла к тому, какие лица ее окружают. Возник определенный баланс. Вот что тревожит меня. Никто не в состоянии нарушить его. Никто не может принять решение. Деньги текут, как вода.
– Видишь, что значит работать в компании, которую возглавляет женщина. Неужели и ты ничего не можешь сделать? Ты ведь всегда умел убедить ее.
– Более или менее. Но последнее слово всегда оставалось за Евой. И если она принимала какое-то решение, ни Бог, ни дьявол не в состоянии были остановить ее. И здесь я бессилен. А делать что-то надо.
– Только человек, которому она доверяет, способен на такое.
– Я пытался. Сто раз. Но ты знаешь, какой она бывает непробиваемой иной раз. И миллионы, принадлежащие компании, сейчас уходят на ветер. Мы должны сделать все возможное, чтобы остановить это безумие. Разве ты не об этом написала в своей последней книге? Разве не по этой причине Джен Эйр оставила мистера Рочестера? У нее не оставалось другого выбора. Она действовала так, как подсказывало ей чувство самосохранения. И ты показала, кто из них действовал верно. Я сейчас делаю то, за что твоя мать мне платит деньги. Да будь я проклят, если позволю, чтобы компания рухнула из-за безумной прихоти. И ты должна помочь мне в этом. – Макс замолчал и откинулся на спинку кресла.
– Я и понятия не имела, что ты читаешь мои книги, – проговорила Алекс. Было заметно, что она польщена.
– Закончил читать, пока летел сюда на самолете. И не жалею. Более того, я не мог оторваться, пока не дочитал до конца. Надеюсь, что она и дальше будет хорошо продаваться. – Макс протянул ей чашку, чтобы она налила еще чаю. – Ты послала хоть один экземпляр матери?
– Ты что, шутишь? Ты же знаешь ее принцип: женщинам мозги ни к чему, им нужна только красота, поскольку она обладает большей властью, чем что-либо другое. Именно красота женщины способна заставить мужчин добыть все необходимое.
– Но у самой Евы незаурядный ум.
– Который она старательно скрывает от других.
– Потому что обладает еще одним даром, который заставляет мужчин напрягать свои извилины. Она умеет разжечь в них вожделение.
– Что мне противно, – заметила Алекс. – Все, чем занимается мать, вызывает у меня отвращение. Она делает все, чтобы разукрасить фасад, за которым может скрываться пустота. Сейчас она, наверное, и в самом деле не в себе – ведь Крис значил для нее так много. Он был ее собственностью. Если бы она по-настоящему любила его, то дала бы ему возможность заниматься тем, что ему нравится. Но она не способна любить никого, кроме себя.
– Разве я не понимаю, о чем прошу тебя? Хорошо понимаю. – Макс помолчал. – Но Крис ни секунды не стал бы колебаться, если бы тебе потребовалась помощь. И уж коли ты всячески старалась защитить его от влияния матери, пока он был жив, то какого же черта ты отказываешься помочь ему сейчас, когда он, бедняга, не в силах ничего сделать! Я ведь не прошу приносить себя в жертву. Просто попробуй помочь мне выбраться из мышеловки. Неужто это так трудно?
– В такую минуту – да…
Он испытующе оглядел ее из-под тяжелых век:
– Что-то произошло, да? Ты появилась с таким лихорадочным румянцем. У тебя какие-то перемены?
– Мне только что сообщили, что комиссия выдвигает меня на премию Ревесби.
– Твою книгу?
– Да. «Исследование в противопоставлениях». Если я получу премию, то стану профессором.
– Твоя мать, конечно, несколько удивится.
– Ей совершенно наплевать на все академические звания и все эти научные премии. Я добиваюсь всего для себя, а не для того, чтобы доказать ей, кто я есть.
– Лжешь, – заметил Макс холодно. – Все, что ты делаешь, только подтверждает обратное. Ты изо всех сил стараешься доказать, что отличаешься от нее. Заранее поздравляю, но не понимаю, почему одно мешает другому.
– Очень даже мешает. Сейчас я просто доктор филологических наук Александра Брент. Мое имя никак не связывается с Евой Черни, у которой было пять мужей и бесчисленное количество любовников. Наши миры находятся в разных галактиках. И я не хочу, чтобы они соприкасались.
Макс молчал. Ничего удивительного. Работа в университете требует респектабельности. Имя преподавателя, конечно же, не должно связываться со всякого рода светскими скандальными хрониками. В отличие от матери Алекс старается избежать внимания прессы. Они и во всем остальном являют полную противоположность друг другу. Одна – сказочно хороша собой, сексуально притягательна, ни на секунду не сомневается в своей власти над мужчинами и в том, что имеет право вертеть ими, как ей вздумается. Другая – только и мечтает о том, как бы укрыться от взгляда посторонних, страшно уязвима и неуверенна в себе.