Но однажды наступил день, когда ставший привычным ход вещей нарушился. Ева занималась своими делами, а ее муж улетел в Америку для участия в больших соревнованиях по игре в поло на Палм-Бич. В этом не было ничего необычного: он летал через Атлантику чаще, чем Пэтси ездила в свой родной Тонон. Алекс у себя в комнате пила чай с кексом, когда услышала крики. Крики были страшными и протяжными, словно кого-то терзали на дыбе.
– Что такое?! – няня Уилсон бросилась к двери, выбежала в коридор и перегнулась через перила.
Крики стали еще громче, еще пронзительнее.
– Что-то там очень скверное произошло… – решила Уилсон. – Допивай чай, а я спущусь вниз и погляжу, что стряслось.
Алекс послушно допила чай. Но поскольку няня так и не появилась, Алекс вышла из комнаты, перегнувшись через перила, посмотрела, что творится внизу. Крики не умолкали. «Наверно, кто-то сильно ушибся», – решила про себя Алекс и, вернувшись в детскую, устроилась на своем любимом месте на подоконнике и открыла книгу, наверное, уже раз в третий перечитывая так полюбившуюся ей «Ласточки и амазонки».
Неожиданно крики раздались прямо у входа, под окном, у которого она сидела. Алекс встала на коленки и выглянула наружу. Рыжеволосая женщина, одетая в тончайшее розовое платье, которое, развеваясь, летело за ней следом, сбежала с крыльца в сад. Лицо Евы уже не напоминало ледяную маску, совсем напротив. Продолжая кричать, мадам бежала, не обращая внимания на клумбы, прямо к озеру. Несколько человек – мужчины, женщины, среди них и няня Уилсон – выскочили следом за нею.
– Она побежала к озеру, – крикнул кто-то из них. – Ради Бога, ее надо остановить…
Один из лакеев – проворный молодой человек – бросился ей наперерез, а остальные гуськом бежали по дорожкам вслед за мадам, напоминавшей сейчас персонажа сказок – привидение, предвещающее смерть.
А потом эта процессия проследовала назад. И Алекс снова могла сверху разглядеть все. Сильный молодой человек шел впереди. Он нес на руках рыжеволосую женщину, руки которой бессильно свисали вниз, а сквозь разметавшееся пламя волос проступало белое, как полотно, лицо. Идущие за ними говорили сразу на нескольких языках – от волнения каждый заговорил на своем родном. Потом дверь за ними захлопнулась.
Алекс знала, что бесполезно расспрашивать о чем-либо няню, когда та поднялась наверх. Она долго не могла заснуть. Лежа в постели, она гадала, что бы такое могло заставить так испугаться рыжеволосую хозяйку дома.
На следующее утро вернулась Пэтси. И няня о чем-то ей тихо принялась рассказывать. И хотя Алекс находилась довольно далеко от них, ей удалось разобрать несколько обрывков фраз:
– …никогда прежде не видела такого истерического припадка. Она металась по дому, рвала на себе одежду, разбивала вещи, царапала грудь и все время твердила только одно слово —…нет…нет…нет! Ее пытались удержать, но только Фредерик сумел схватить ее. Но вы бы видели его лицо после этого – он был исцарапан, словно сражался с дикой кошкой.
– Шок, – сказала Пэтси.
– Так что мы оказались там вовремя и смогли увести ее назад в дом. Конечно, это такая трагедия. Совсем еще молодой человек, всего тридцать восемь лет. И ничто не предвещало несчастья. Хорошо хоть он умер мгновенно…
Сквозь опущенные веки Алекс видела, как няня метнула в ее сторону быстрый взгляд.
– …он уже однажды падал с лошади и сломал ключицу. Но в этот раз копыто ударило его в висок, – миссис Уилсон, поцокав языком, продолжала… – Боюсь, что у нее может случиться выкидыш… Все же в Англии женщина никогда бы не позволила себе такое. – Она неодобрительно покачала головой. – Ни при каких обстоятельствах. Всегда надо держать себя в руках.