Стибор. Ну не уезжайте, только оставьте ее в покое! Она потеряла голову — потом одумается. Вы не можете на ней жениться!
Петрус. А я женюсь!
Стибор (вставая). Не женитесь. Я не допущу. Не стану ни просить, ни драться, но сделаю все, чтобы помешать этому.
Петр (тоже встает). Что же — сейчас я должен испугаться?
Стибор (парирует иронию иронией). Зачем? Вы ведь ничем не рискуете. Зато Лида рискует всем! О ней станут говорить — разбила семью, обманула меня, сделала несчастной вашу жену. О ней, не о вас!
Петр. Но мы живем не…
Стибор. Будто вы не знаете людей! Будто не знаете ее. Что ее ждет, как она перенесет такое, — вы знаете, конечно, лучше меня, но это вам, вероятно, вовсе неважно!
Петр. Что же мне, по-вашему, предпринять, а?
Стибор (вдруг очень практически, деловито; видно, что он основательно все продумал). Скажите ей, что ваша жена не соглашается на развод.
Петр. Вы рехнулись!
Стибор. Ничуть.
Петр. Моя жена…
Стибор. Не согласится на развод, за это я ручаюсь, чтобы ваша совесть была спокойна. Если у нее есть сердце — не согласится, когда все поймет. Избавьте ее от неприятностей! Избавьте от неприятностей себя, если не можете избавить от них Лиду и свою жену! (Добавляет). Можете представить, как я вас ненавижу!
Стибор уходит. Петрус сидит, глядя отсутствующим взглядом на телефон. На авансцену выходит Лида в домашнем халатике, за ней Майка с записями лекций в руке. Но ей и в голову не приходит заниматься. Человек в мантии наблюдает за ними, стоя у кулис.
Майка. Господи боже мой, нельзя же терять рассудок!
Лида. Рассудок! Разве на свете существует один рассудок?
Майка. Вы встретились совершенно случайно.
Человек в мантии. Своей жизнью вы обязаны лишь случаю, который познакомил ваших родителей.
Майка (вскипела). Слушайте, пожилой человек, от вас можно было бы ожидать побольше ума!
Человек в мантии. Но, но!
Лида. Кто ничего не познал, не имеет права судить.
Майка. Ты так со мной разговариваешь? Познала я там или нет, а чужую семью разбивать не стану!
Лида. И я не стану! Он обещал позвонить ей. Если не согласится она — не соглашусь и я. Майка! Неужели никто меня…
Но оскорбленная Майка уже ушла.
Человек в мантии. Как вы об этом узнаете?
Лида. Он позвонит мне.
Человек в мантии. Пока не позвонил?
Лида. Нет еще.
Человек в мантии (протягивая ей из-за кулис трубку на шнуре), Позвоните вы ему!
Лида с трепетом берет трубку. Петрус все еще сидит у телефона. Звонок. Он вздрагивает. Аппарат звонит раз, два, три раза, только после этого Петрус нерешительно берет трубку. И вдруг говорит глубоким басом.
Петрус. Алло!
Лида. Можно попросить ассистента Петруса?
Петрус. Кто спрашивает?
Лида. Матисова…
Петрус. Один момент… (Кладет трубку на стол; сидит бледный, расстроенный. Потом берет трубку и говорит своим голосом). Слушаю…
Лида. Это Лида. Ну как?
Петрус. Лида…
Лида. Ты уже говорил с ней?
Петрус. Да…
Лида. И что же?
Петрус. Мне надо сейчас же с тобой встретиться!
Лида. Скажи, по крайней мере!
Петрус. Я все тебе скажу — через полчаса я буду около вашего общежития…
Лида. Петр…
Петрус. Лечу, Лида.
Повесил трубку, сидит. Лида стоит неподвижно, потом машинально передает трубку Человеку в мантии, неожиданно всхлипывает и быстро уходит. Петрус снова берет трубку и набирает ноль. Проводит по лбу тыльной стороной руки.
Петрус. Девушка, говорит Петрус… аннулируйте мой вызов… Что? Нет, не буду…
Положил трубку. Встал. Человек в мантии говорит строго и печально.
Человек в мантии. Петр Петрус, это добром не кончится.
Гонг. Свет в зале.
Второе отделение
Предположим, что обстановка, описанная во вступлении к первому отделению, в основных чертах не изменилась. Предположим, что зрители уже освоились, примирились с нашим способом развития сюжета при помощи ретроспективной реконструкции. Поэтому нет причин отказываться от этого способа. Занавес остается поднятым в продолжение всего антракта, затем на сцену снова выносят ту же скамью, что и в прологе. Но на этот раз ее ставят не спинкой к залу, а вдоль боковых кулис. Со вторым звонком входят и усаживаются на скамью Стибор, Лида, Петрус и Петрусова: они сидят безмолвные и неподвижные, только Петрус не выдерживает, закуривает сигарету, но тут же гасит ее и встает вместе с остальными, когда с боем часов свет в зале гаснет и на освещенную сцену поднимается Человек в мантии со своими бумагами. По его кивку все усаживаются.