16
Человек в мантии (окидывает скамью испытующим взглядом, затем встревоженно обращается к публике). Грабетова Майка! Что за имя — Майка? Мария!
Майка выходит на сцену бледная, но спокойная.
Человек в мантии. Я предъявляю обвинение и вам. Вы знаете, почему?
Майка. Да.
Человек в мантии. От своей подруги вы знали, что она не собирается шагать через трупы, что для нее решающей будет точка зрения Петруса и согласие его жены. Это вы посоветовали Стибору повлиять на них с помощью давления и угроз?
Майка. Да…
Человек в мантии. Признаете вы себя виновной?
Майка. Ни в коем случае!
Человек в мантии. Ах да, вы ведь женщина! Сядьте там!
Показывает на скамью. Майка садится возле Стибора.
Человек в мантии. Продолжим.
Сцена погружается в полумрак. На авансцену выходят Лида и Петр, оба с опущенными руками и склоненными головами.
Человек в мантии. Матисова, вы оделись и пошли — куда?
Лида. Вниз. На угол возле общежития…
Человек в мантии. И вы туда пришли, Петрус?
Петр. С небольшим опозданием…
Человек в мантии. Так как шли пешком, чтобы выиграть время и еще раз все продумать.
Петр. Честное слово, я ни о чем не думал! Я был не в состоянии…
Человек в мантии. Это вы просто себе внушили, Петрус. На самом же деле именно в этот вечер и значительную часть ночи, вплоть до определенного времени, ваш мозг работал на полные обороты. Вы даже были в состоянии предвидеть, какие вопросы вам могла задать Матисова, и заранее подбирали к ним неопровержимые аргументы. Тем не менее, первый же ее вопрос совсем выбил вас из колеи, хотя он был прост, логичен и вы его ждали наверняка. Что это был за вопрос?
Лида. Ну как?
Человек в мантии. Лицом к лицу с человеком, который дважды с необычайной силой ворвался в вашу жизнь, ложь застряла у вас в горле. Вы были пристыжены и тронуты. Вы очень нежно поцеловали ее и сумели сказать только…
Петр. Пойдем куда-нибудь, где можно дышать…
Лида и Петр все еще неподвижно стоят рядом. Светлеет кинопроекция: поле за городом; издалека со станции доносятся звуки ночной жизни, порой подымается ветер, и все время где-то поблизости гудит трансформатор.
Человек в мантии. Время! Вам нужно было время и покой — только поэтому вы гнали такси до самого Садового города. У шофера были свои представления об этом, и когда вы расплачивались с ним там, где кончался город и начиналось поле, он доверительно шепнул вам: «Молодой человек, нынче уже не так тепло…» Но ночь была относительно теплой, и ночь вам помогла — сухой ветер придал ей почти весенний привкус и прогнал тоскливый аромат ноября. Эта ночь, ширь полей, мерцающие галактики далеких городских огней и ночных звезд, уютное пыхтение маневрирующих паровозов да монотонное, успокаивающее гудение трансформатора — все это вернуло вам силы и уверенность в себе. Тогда вы начали… лгать. Трезво, хотя и несколько взволнованно, вы изложили Лиде содержание разговора с вашей женой — разговора, который никогда не происходил. И нужно сказать: ваш собственный рассказ утверждал вас в убеждении, что если бы этот разговор состоялся, он неминуемо имел бы точно такой же смысл и последствия. Когда вы передавали Лиде последние слова вашей жены, будто она ни в коем случае не согласится на развод, вы были растроганы, удручены и искренне убеждены, что совершается несправедливость, которая сыграет в вашей жизни роль гранаты, разорвавшейся на выставке хрусталя. Лида молчала, комкая платочек в руке. Она заговорила лишь тогда, когда вы начали беспокоиться.
Лида. Так она и сказала?
Петр. Что-то в этом роде…
Лида. Значит…
Петр. Значит, нам придется с этим считаться… Что будем делать, Лида?