8
Под бурные аплодисменты проекция гаснет. Взволнованный Петрус, механически поправив галстук, опускает руку, причесывается и зажигает сигарету.
Человек в мантии. Вы имели успех.
Петрус (скромно). Надо себя сдерживать. Я увлекаюсь, а ведь на семинарах прежде всего должны говорить слушатели.
Человек в мантии. Кстати, вы не знаете, где Лида?
Петрус. Я жду ее.
Человек в мантии. Мне кажется, она пошла к Стибору.
Петрус. Ах!
Человек в мантии. Вы бы стали ее отговаривать?
Петрус. Нет, наоборот, но…
Человек в мантии. Но сначала вы собирались ей кое-что сообщить?
Петрус. Да. (Нервно поглядывает на дверь).
Человек в мантии. Она, конечно, узнает.
Петрус. Хорошо, но поймите! Она должна услышать об этом от меня.
Человек в мантии. Почему же она до сих пор не услышала? Или у нее плохой слух?
Петрус. Послушайте, не можете ли вы разговаривать в другом тоне? Я не прохвост и в любое время могу объяснить и обосновать все свои поступки.
Человек в мантии. Меня интересует именно это.
Петрус. Вчера у меня было ужасное настроение… по ряду причин… Когда я встретил Лиду, мы оба потеряли голову. Я — материалист, но в этой встрече было нечто… нечто необыкновенное. Вы должны знать, что Лида была… была моей самой большой любовью. Когда она уехала, когда потом написала мне, я страдал, как раненый зверь. А вчера страдала Лида, я это видел. Но вместе с тем я понял, что нужен ей, что она хочет меня, а я — ее. Мы почувствовали что-то… что-то…
Человек в мантии. Для ученого ваши определения недостаточно точны.
Петрус. Полагаю, и вы когда-нибудь любили. Были вы тогда в состоянии точно формулировать свои переживания?
Человек в мантии. Продолжайте.
Петрус. Мы сидели и держали друг друга за руки. Молча. Словно сами не верили этому. Я хотел ей сказать… и не смог. Просто не смог, и не стыжусь этого. А потом случилось… как пять лет тому назад в горах. И я нисколько, ничуть не стыжусь этого. Потому что я люблю ее — если только вам понятно, что это такое!
Человек в мантии. Что вы собираетесь теперь делать?
Петрус. То, что мне приказывает моя совесть.
Человек в мантии. Жму вам руку.
Кинопроекция: окно маленького кафе с надписями на стекле. Под окном столик, два стула. Лида сидит; Стибор со свадебным букетом в руке стоит нерешительно, потом садится за столик. Молчат. Подлетел официант. Приподнял букет, положенный Стибором на столик, и, непрерывно болтая, сметает со стола. Радио передает веселую музыку.
Официант. Вот зарядил дождь, правда? Что поделаешь, ноябрь берет свое. Хорошо еще, сердечко нас греет, не так ли? Чашечка кофе, думаю, не повредит?
Оба кивают головой, официант исчезает. Им хочется поговорить, но Стибор ждет, что скажет Лида, а Лида не может вымолвить ни слова. За окном гремит трамвай, из-за соседних столиков доносится говор и смех. Официант приносит кофе и по собственной инициативе — пирожное. Снова сыплет словами.
Официант. Два мокко из Ориноко и кое-что на зубок. Организму полезно, талии не испортит, не так ли?
Лида и Стибор не возражают. Официант по-своему истолковывает их молчание и моментально приносит сатирический журнал.
Официант. Даме… Смех — не грех!
Человек в мантии (подчеркнув первое слово). Барышня ничего не заказывала.
Официант (глядя на них, ударяет себя по лбу). Пардон, я думал, вы — супруги… дурак… увидел цветы…