В первый же выходной после его выписки из больницы мы с ним в компании с Нормой, разумеется, сидели в гостиной и смотрели финальный бейсбольный матч. Майкл казался вежливым, но каким-то отстраненным. Он напоминал мне того Майкла, которому, как я думала, надоело быть моим мужем. В течение получаса он в тот день болтал по телефону со своим соседом по комнате – Джимом.
– О да, моя бывшая жена здесь, – он говорил медленно, словно пробуя на вкус каждое произносимое слово. – Теперь это новые отношения. Довольно трогательно начинать все сначала.
В тот раз, возвращаясь, домой, я думала, что, возможно, его теперь совсем уже не волнует – приеду ли я к нему в следующий раз или нет... Но мне была невыносима сама мысль о том, что он проведет остаток своих дней в полузатемненной гостиной в компании со своими стариками, уныло сидя перед «ящиком». А когда я на неделе позвонила в Спрингфилд и мне было дозволено поговорить с ним, – только с ним! – без того, чтобы кто-то дышал нам в затылки, он сказал, что страшно скучает. Я не могла дождаться того дня, когда снова увижу его. Я надумала устроить пикник, и Сьюзан вызвалась отвезти меня. Так что в субботу рано утром мы уже ехали к Майклу.
– Вы с Майклом всегда были неразделимы, – говорила Сьюзан. – Я много повидала разводов, но ваш был похож на то, как если бы кто-нибудь взял яблоко и разрезал его пополам. Или на ириску, которую кто-то попытался растянуть. А как только отпустил, она опять сжалась.
Когда мы поднимались по ступенькам дома Ведланов, я сказала:
– Наберись мужества. Сейчас ты окажешься в крайне наэлектризованной обстановке.
В окно мне был хорошо виден почти лысый затылок Майкла, сидевшего в кресле. Как будто ему только и оставалось, что сидеть и ждать. После нашего звонка в двери прошло почти пять минут, но нам так ее никто и не открыл. Наконец Майкл сам поднялся и направился к нам.
– Привет! – обрадованно сказал он. – Я так ждал тебя сегодня.
– А разве твои родители не сказали тебе, что мы приедем сегодня? – спросила я, обнимая его.
– Возможно, – он прикусил губу.
– Привет, старик, – бодро начала Сьюзан из-за моей спины. – Ты помнишь меня?
– Ну конечно, помню, – ответил он.
– Прическа у тебя довольно диковатая, – заметила Сьюзан, критически оглядывая его.
– Стоит только вдеть в ухо серьгу, и ты сразу потянешь на рок-звезду.
– Да, смотрится все это довольно странно, – согласился он, и тут в комнату вошла Норма.
– Уже здесь? – прощебетала она. Слава Богу, бывшая свекровь была сегодня в хорошем настроении. Она поцеловала воздух рядом с моей щекой, пожала руку Сьюзан, сообщила, что Гордон отправился за покупками, и поинтересовалась:
– Вы собираетесь обедать с нами? Тогда я приготовлю побольше.
– Вообще-то, еду, мы захватили с собой. Она в машине, – ответила я. – Мы хотели взять Майкла на пикник.
– Ему эта идея не понравится, – решила за сына Норма.
Я повернулась к нему.
– Ты бы хотел устроить пикник?
– Это было бы прекрасно, – согласился Майкл.
Всю неделю я готовилась к этому дню. Мне так хотелось, чтобы ему понравилась еда, и чтобы он получил от нее удовольствие, я накупила самых дорогих деликатесов. Приехав в парк, мы втроем устроились за деревянным столиком и принялись уничтожать наши припасы. Я вручила Майклу салфетку, он озадаченно посмотрел на нее, затем засунул в карман на манер носового платка.
– Милый, попробуй вот это... Дорогой, попробуй вот это... – Я буквально совала ему куски в рот, отчаянно стараясь угодить.
Я видела, как Сьюзан одними губами подсказывает мне «расслабься»... Покончив с цыплятами, я стала впихивать в Майкла шоколад. А он откинул голову на спинку и уставился в небо с умиротворенной улыбкой.
– Тебе здесь нравится? – спросила я.
– Да, – он пристально разглядывал деревья. – Здесь много ног.
Я улыбнулась:
– Ты имеешь в виду деревья?
– Да.
Мы держались за руки. Сьюзан увлеченно поедала паштет.
– А знаешь, ты прав. Они действительно похожи на... ноги.
Ассоциации у Майкла были, конечно, слегка искаженными, но в них всегда была своя внутренняя логика.
Покончив с едой, Сьюзан принялась развлекать нас анекдотами о своем муже. О том, как он рыгал в кино, как он нажрался и блевал на свадьбе, как Бэрри вставил в ноздри соломинки и так ходил по дому. Майкл веселился, но ни разу не поинтересовался, отчего это Бэрри ни разу не навестил его в Спрингфилде.
– Вы не заберете то, что у нас осталось? – спросила я Норму после нашего возвращения.
– Холодильник у нас и так забит, – прошипела она. – Но если очень хочется, можешь попытаться пристроить свои харчи.
Я двинула на кухню, и Гордон сразу же отправился за мной по пятам.
– Нам надо поговорить, – сказал он, открывая дверь во внутренний дворик и предлагая мне выйти на улицу. Сердце мое бешено заколотилось. Я чувствовала себя так, будто меня окатили ледяной водой. С трудом, запихнув коробки с провизией в холодильник, я вышла на улицу. Я слушала, как Норма развлекает Сьюзан, включив для нее свою любимую передачу. А мы с Гордоном присели на скамеечку перед входом. Он пристально посмотрел на меня.
– Я должен вам сказать, что вы полностью лишены чувства реальности.
– А? – только и нашлась я что ответить.
– На неделе Юдит получила письмо, в котором ты излагаешь совершенно нелепые идеи насчет чуда, которое может произойти с Майклом, – он сердито пригладил седую прядь на затылке.
– И она прочитала это письмо вам?
– Да. Она озабочена твоими глупыми надеждами. Майкл умирает. И он знает, что скоро умрет. И принимает это.
– Но нам не дано знать этого. Кто может знать?
– Твои визиты смущают его, – продолжал между тем Гордон, решивший, видимо, расставить все точки над «и». – Он не может понять, почему спустя все это время ты появляешься теперь здесь так часто.
– Уверена, случись, что со мной, он тоже был бы рядом.
Гордон взглянул на меня со всей теплотой, которой он одарил бы сборщика налогов, если бы тот постучался к нему в дверь во время воскресного обеда.
– Конечно, ты вольна думать все что угодно. Но неужели ты действительно воображаешь, что в подобном случае он все время торчал бы с тобой в Чикаго, мотаясь между Чикаго и Портлендом?
– Да, я думаю именно так, – огрызнулась я.
Я вполне могла себе это представить. Майкла, сидящего у моей больничной койки. Сильного, надежного... Пытающегося ободрить меня.
– Но он совсем не кажется недовольным, – добавила я. – Он рад видеть меня.
– Только не думай, что он как-то особенно рад тебе. Ты для него – то же, что и эти друзья из Портленда. Вы все для него на одно лицо. И не создавай иллюзий насчет благополучного исхода этого дела ни себе, ни окружающим.
– Нет ничего плохого, чтобы верить в чудо, – ответила я. Затем поднялась и направилась в дом.
– Мы, пожалуй, поедем, – сообщила я Норме, входя в гостиную.
– Так скоро? – Норма выглядела искренне расстроенной.
Майкл встал, широко расставив руки, чтобы сохранить равновесие. Затем крепко обнял меня своими костлявыми руками, и мы поцеловались на прощанье.
– Ну и о чем же был большой разговор во внутреннем дворике? – поинтересовалась Сьюзан, когда мы ехали обратно.
– Да так, – усмехнулась я. – Гордон сказал, что Майкл не понимает, чем я здесь занимаюсь.
30
– Алло! Это Джим? Джим, вы помните меня? Это Фрэнни... э... Майкла... э, – я звонила его соседу по комнате в Портленде, чтобы разузнать все о начале болезни Майкла.
– Конечно, ну как он там? – голос Джима звучал как всегда приветливо. – Вэнди говорила мне, что она недавно связывалась с вами. Я знаю, что вы часто навещаете его.
– Да... тут пришлось пропустить эти выходные, но в следующую субботу я обязательно буду у него, – пока я говорила, голос мой становился все более уверенным. – Джим, мне необходимо задать вам несколько вопросов. Перед тем как все это произошло... ну, вы понимаете, скажите, были ли какие-то признаки? Симптомы? Думаю, что если врачи правы и это росло в его голове два десятка лет, то должны были бы быть какие-то сигналы... Наверное, я пропустила их, пока мы жили вместе. Сейчас ничего особенного вспомнить не могу... Конечно, он был во Вьетнаме, но с ним всегда было все в порядке...