Да, произносить эти слова было проще, чем верить в них. Я ласково взъерошила оставшиеся пряди его волос.
– Помнишь, много-много лет назад, ты пообещал мне, что не умрешь первым. Я заставила тебя пообещать мне это...
– Знаю, – печально и покорно отозвался Майкл. – Прости меня.
– Но ведь ты – поправляешься, – сказала я, чтобы подбодрить его. – Ты уже великолепно ходишь. Стал поправляться.
– Да, похоже, придется сесть на диету...
– Нет, я только хотела сказать, что это – хорошо. Ты уже понемножку читаешь, да и курс лечения скоро закончится. Ну а после этого ты поедешь в Портленд.
Родители Майкла категорически отказывались даже обсуждать эту тему или планировать что-либо вообще. «Но он должен иметь в жизни какую-то цель», – с жаром убеждала я Норму. «Если его надежды рухнут, хорошего ждать не приходится», – обычно возражала она.
– Если удастся уладить это с твоими родителями, дорогой, мне бы так хотелось самой отвезти тебя туда...
– И мне бы этого хотелось.
– А ты не мог бы попросить родителей об этом? Вдруг они не позволят тебе поехать со мной?
Конечно, эту идею должен был озвучить он. Если предлагать буду я, они никогда не согласятся.
– Я не буду их ни о чем спрашивать, – взгляд его был каким-то отрешенным. – Я могу делать все, что захочу.
Я попыталась отогнать муху, жужжавшую над его лицом.
– Ну, хотя бы из вежливости, а?
– Я сделаю это, – он помолчал. – Слушай, а какой сегодня день.
– Суббота.
– А...
Я осторожно погладила ему низ живота. Я чувствовала себя как сердобольная сиделка.
– Тебе приятно?
– Да, – вежливо ответил он, – спасибо! – Майкл не сопротивлялся, когда я устроила его сидя так, чтобы ноги наши перекрестились. Мы сидели лицом друг к другу и держались за руки.
– Послушай, мне бы хотелось, чтобы мы оставались мужем и женой, – начала я.
Майкл выглядел растерянным и смущенным, как будто никак не мог вспомнить – почему мы уже не считались супругами.
– Похоже, я совершил ужасную ошибку, – неуверенно произнес он.
И вот тут-то я, наконец, поняла, почему он говорил Гордону, что не понимает, что я делаю рядом с ним. Он не мог поверить, что я до сих пор могу любить его. Я уже не могу вспомнить, что остановило меня тогда.
– В Портленде мы, наконец, сможем побыть наедине, – мечтательно сказала я. – В Портленде мы будем заниматься любовью.
Вечером в понедельник я позвонила ему из конторы. Отвечала Норма.
– Вам нравится видео? – спросила я (я привезла Майклу видео, чтобы он мог смотреть фильмы).
– Да никак не можем его настроить, – проворчала Норма. – И у него нет дистанционного управления...
Когда Майкл подошел к телефону, голос у него был возбужденный и какой-то ребячливый. Он сообщил, что отец обещал отвезти его в Портленд недели через три после окончания лечения.
– Ну, возможно, нам удастся уехать куда-нибудь вдвоем на выходные? – разочарованно протянула я.
– Не знаю, будет ли время для этого, – Майкл вдруг понизил голос. – Знаешь, я скоро буду очень болен.
31
Я стала патологически бояться полуночных телефонных звонков. Поэтому, когда телефон разбудил меня, я долго медлила, прежде чем взять трубку.
– А теперь на проводе Вэнди с докладом! – услышала я бодрый голос. – Привет! Я тебя не разбудила? А то днем звонить очень дорого. Но я думала, ты захочешь узнать – как наши дела. Утренним шестичасовым рейсом они улетают домой. Это, конечно, намного дешевле, но, представляешь, каково вставать спозаранку?
Последние девять дней Майкл с родителями был в Орегоне.
– Он хорошо провел время?
– Знаешь, он прекрасно выглядит. Когда его вывозили отсюда, он был форменный покойник, и никто не мог даже подумать, что он будет так хорошо выглядеть. Мы устроили большой пикник, чтобы Майкл мог повидаться со своими друзьями... Вообще-то мои пикники пользуются популярностью... – я привыкла к манере Вэнди говорить и не мешала ей выговориться. – Мистер Ведлан ходил вокруг целый вечер и инструктировал всех: «Не позволяйте Майклу пить пиво. Ему нельзя употреблять алкоголь». Как будто мы пытались отравить его! Но все же мы неплохо провели время. Особенно в тот день, когда возили его к океану. Я не знаю, что мешало ему всю жизнь провести на берегу... Он ведь так любит море! Но сейчас ему снова будет нужно что-то такое, чего он мог бы с радостью ожидать. Надеюсь, ты что-нибудь придумаешь...
Потребовалось двое «злоумышленников», чтобы соблазнить его.
Я составила заговор. Пайпер должна была служить нам прикрытием. Я решила, что если она будет с нами, то это несколько притупит бдительность его родителей, видимо, ломавших голову над тем, чем же это мы занимаемся вдвоем в послеобеденные часы. А так, ведь нужно же было показать подруге, никогда не бывшей в Спрингфилде, столицу штата. И вот, наконец, Пайпер устроилась в холле гостиницы с журналом на коленях, а я потащила Майкла наверх, в номер.
– Ты живешь здесь, – спросил он, когда мы вошли. Номер был веселенький – с персиковыми обоями и двумя роскошными постелями с розово-бежевыми покрывалами.
– Нет, милый. Это гостиничный номер. Мы с Пайпер остановились здесь, чтобы у нас было больше времени пообщаться. Присядешь?
– Хорошо, – Майкл устроился на стуле у окна.
Я уселась на постель напротив него так, что наши колени соприкасались. Я осторожно дотронулась до его руки.
– Майкл, милый, я тут подумала... э... что было бы неплохо нам заняться любовью. Ты не стал бы возражать?
– О... я... не знаю, – Майкл произнес эти слова с заметным напряжением. – Я сомневаюсь...
– Что ж, если ты не хочешь, я не стану настаивать. Но, может быть, мы просто ляжем рядышком, и ты обнимешь меня.
– Эта идея мне нравится.
– Иди ко мне, сядь рядом.
Майкл медленно поднялся со своего стула и опустился на кровать.
– Снимай-ка свои ботинки.
Майкл откинулся на кровать, расстегнул ремень и принялся стаскивать брюки. Я не знала – спутал ли он «ботинки» и «брюки», или ему просто не хотелось лежать с девушкой в штанах. Однако я помогла ему стащить ботинки, расстегнуть рубашку и сбросить нательное белье. Он был очень худ, но не так, как сразу после выхода из больницы.
– Залезай под покрывало, дорогой, – предложила я. – А то замерзнешь.
– Посмотри-ка! – он удивленно уставился на то, что, казалось бы, никакие усилия уже не возвратят к жизни.
– Подожди секундочку, пока я разденусь... – я быстро скинула с себя все, бормоча при этом какие-то нелепые оправдания насчет того, что я в последнее время слегка располнела.
Майкл смотрел на меня в полном недоумении.
– Ты кажешься мне прекрасной...
Я нырнула под покрывало.
Мы обняли друг друга, лежа лицом к лицу. Майкл был такой костлявый, но я не переставала целовать его. И мы прижимались друг к другу все ближе и ближе.
– Что тебе больше всего запомнилось в Портленде? – спросила я.
– Твое присутствие.
– Но ведь я не ездила с тобой, дорогой. Но все равно спасибо тебе за это. Я тоже очень скучала по тебе.
Я перевернулась на спину и помогла ему оказаться наверху. Похоже, он недоумевал – что же следует ему делать. Я опустила руку и помогла ему сделать все необходимое. Лицо Майкла озарила счастливая улыбка.
– Ух! – вскричал он.
– Неплохо, да?
– Это же просто замечательно – быть в тебе...
...После всего Майкл лежал на мне, и лицо его сияло. Он был такой легкий, невесомый и безвольный, словно тряпичная кукла.
– Я испугался, – робко признался он. – Я совсем забыл это чувство. Прошло так много времени с тех пор, как...
Я аккуратно высвободилась из-под него. А потом мы долго лежали и целовались. Его губы были мягкими и чувственными.
– Знаешь, как сильно я люблю тебя? – спросила я, переводя дыхание.