– Достаточно сильно, чтобы поддерживать во мне жизнь.
– О, больше, значительно больше. – Затем вдруг Майкл начал рыдать.
– Я так боюсь! Теперь я совсем не хочу умирать!
Я крепко обняла его спину и ласкала его, пока он не успокоился.
Когда я помогала ему одеться, я спросила:
– Дорогой, тебе стало легче?
– О да, конечно...
– Милый, пожалуйста, не рассказывай об этом родителям... О том, что мы сегодня делали, ладно? – я просто не могла представить себе нечто подобное.
– Не беспокойся, – важно заверил меня Майкл. – Они ничего не узнают.
Я порылась у себя в сумке и вытащила маленькую голубую квадратную коробочку.
– Вот. Это мой тебе подарок, – с этими словами я вручила ее Майклу.
– Но ведь у меня же нет подарка для тебя.
– Это не имеет значения. Мне ничего не надо. Ну же, открой ее!
Я купила ему золотые часы «Таймекс» с календарем. Осторожно застегнув браслет на его запястье, я увидела, что он сильно болтается на его худющей руке.
– Ну, сейчас так модно – носить свободные браслеты, – объяснила я.
– У меня раньше никогда не было наручных часов! – он радовался как мальчишка, получивший пони на Рождество.
– Нет, были... Я уже покупала тебе часы однажды. Но в этих есть календарь, и тебе не надо будет спрашивать – какой сегодня день недели.
Майкл долго восхищался своими часами, затем попросил меня убрать их обратно в коробочку. Я поправила покрывало на кровати, взяла его под руку, и мы покинули наш приют любви.
– Знаешь, у тебя здесь совсем неплохо, – сказал он.
К тому времени, когда мы вернулись, Норма уже успела приготовить ужин.
– Останетесь с нами? – спросила она.
– Это было бы замечательно, – согласилась Пайпер.
– Ну, я полагаю, что еды на всех хватит.
– Норма отправилась на кухню.
Мы с Пайпер сидели по одну сторону стола, Норма с Майклом – по другую. А Гордон, разрезавший барашка, поместился во главе стола.
– Как Майкл провел время? Надеюсь, хорошо? – поинтересовалась Норма, накладывая себе в тарелку картофельное пюре.
– Он сидит рядом с вами. Спросите у него, – ответила я, молясь про себя, чтобы он не слишком вдавался в подробности.
– Как я люблю барашка! – вмешалась Пайпер.
Как я люблю Пайпер!
– Бай-бай, черная овечка, – протянул, дурачась, Гордон и добавил ей еще одну порцию. Похоже, за последнее время у него проснулось чувство юмора.
Я посмотрела на Майкла и увидела, что он пытается разорвать кусок мяса двумя вилками.
– Пожалуйста, милый, – я протянула ему нож. – Попробуй вот этим.
– Спасибо, – отозвался он. Уставился на нож, положил его и продолжил свои упражнения с вилками.
– Ты уже заказала номер? – осведомилась Норма, накладывая Майклу порцию фасоли.
– Да, мы сделали это еще утром. Совсем неплохая комната.
– Это точно, – поддакнул Майкл кивая.
Я во все глаза смотрела на него, стараясь не пропустить момента и вмешаться, если он начнет что-нибудь рассказывать. Его родители одновременно уставились на меня, словно им хотелось что-то спросить. Я сделала вид, что ничего не замечаю.
– Не хотите ли булочку, мама? – обратилась я к Норме.
Она среагировала так, будто я предложила ей выпить стаканчик цианистого калия.
– Это с картошкой-то и фасолью?
Гордон и Пайпер одновременно рассмеялись. Мы с Нормой тоже сделали вид, что нам очень весело. Майкл, наконец, обратил внимание на общее веселье и тоже захохотал.
– Как я люблю барашка! – воскликнула Пайпер, будто из-за него весь этот смех.
– Не знаю, почему я так устал, – Майкл принялся зевать.
«Не притворяйся», – подумала я.
– Ты не очень расстроишься, если я пораньше лягу спать? – он виновато взглянул на меня.
– Нет, конечно. Мы же увидимся утром. Мы с Пайпер помогли убрать со стола и помыть посуду. Гордон в это время сопровождал сына в ванную.
– Как у вас мило, – восхищалась Пайпер. – Наверное, на Рождество здесь просто чудесно!
Норма резко ответила:
– Ну, я не думаю, что в этом году здесь будут праздновать Рождество!
– Что вы имеете в виду? – включилась в разговор я.
– Последняя биопсия показала, что облучение не дало результата, на который рассчитывали, – сухо ответила Норма.
– Но ведь он чувствует себя гораздо лучше! Да, немного путается, но в остальном – он выглядит неплохо, – чуть не заплакала я и подумала – «он даже может заниматься любовью».
– Нет, до Рождества он вряд ли дотянет, – стояла на своем Норма.
Гордон вошел в кухню с чувством человека хорошо знающего свое дело.
– Он уже в ванне.
Я украдкой взглянула на Пайпер и, наконец, решилась задать вопрос, который вертелся у меня на языке весь вечер.
– Я хотела бы узнать, можно ли будет взять Майкла на несколько дней в Чикаго. У него там много друзей, и я знаю, что он был бы рад их увидеть. Да и смена обстановки ему не помешает...
Норма недовольно уткнулась в свои тарелки, предоставив отвечать мужу. «Ну вот, разбирайся сам», – давала она знать своей напряженной спиной.
Но Гордон был явно не в настроении карать или миловать.
– А где он там остановится, – спросил он. – Ты же знаешь, ему нужна отдельная комната. Иначе он просто не заснет ночью.
– Ну, мы могли бы поселить его у моей сестры, у Мадлен. У нее большой дом со множеством уютных комнат. Конечно, он будет спать один, – я лгала, глядя ему прямо в глаза.
– Но у нее же маленькие дети. Они будут шуметь.
– Ах, нет, они никогда не шумят. Они такие милые, – уверяла я. Одной ложью больше, одной меньше...
– Надо посоветоваться с врачом. Если он не будет против, то... – было видно, что Гордон колеблется. Он помолчал, затем спохватился. – Но ведь кто-то должен давать ему лекарства. И я не знаю, справишься ли ты с этим.
Я поняла, что он даже не пытался скрыть своего недоверия ко мне. Но так как все шло неплохо, возмущаться я не стала.
– Возможно, над этим стоит серьезно подумать, – размышлял Гордон. – Конечно, ему так тоскливо коротать дни в обществе двух стариков.
Норма усиленно гремела тарелками в раковине.
– Ему надо бы побыть со своими сверстниками, – продолжал Гордон. – С людьми, чьи интересы ему понятны... Поэтому мы посмотрим. Может быть. А сейчас ты можешь подняться и пожелать Майклу спокойной ночи. В твоем распоряжении не более десяти минут, – он развернулся, вышел из комнаты, и через минуту мы услышали, как он, шаркая ногами, взбирается по лестнице.
– Я буду у тебя утром, – прошептала я Майклу, поправляя одеяло. Он улыбнулся.
– А здорово мы это делали сегодня, правда? – он счастливо улыбался.
– Тебе ведь это понравилось, да? Скоро мы сможем сделать это снова, – Майкл все еще улыбался.
– Майкл, ты ведь помнишь, ну скажи. Ты помнишь, как мы занимались любовью?!
– Ах да, – наконец вздохнул он. – Конечно, мы делали это сотни раз.
– Угощаю всех! Я плачу! – объявила я бармену.
Нет, я отнюдь не гуляла на всю катушку. Просто мы с Пайпер в этот час были единственными посетителями заведения.
– Я вот все думаю, может быть, мне попытаться забеременеть? – обратилась я к подруге.
– Боюсь, это не самая лучшая идея... – задумчиво ответила она. – Знаешь, как сложно одной растить ребенка.
– Я смогу, – я убежденно посмотрела ей в глаза. – Но когда у меня будет частица Майкла, которая будет полностью принадлежать только мне. И это как-то поможет пережить...
– Дорогая, но этот ребенок не поможет Майклу, – она протянула руку через разделявший нас столик и ласково потрепала меня по плечу. – Слишком поздно, Фрэнни. Ты сейчас пытаешься переписать историю и изменить прошлое. А прошлое изменить нельзя. Как это будет ужасно – растить ребенка одной, а Майкл даже не сможет его увидеть!
– Не более ужасно, чем не сохранить от него ничего! – я отпила добрых полстакана. – Иметь Майкла, приличную работу, может быть, ребенка – этого было мне мало! Мне нужна, обязательно нужна была какая-нибудь драма. Вот поэтому я все это и устроила.