Он не очень-то и изменился, скорее стал более зрелым. Две длинные горькие складки пролегли по обе стороны рта, что лишь усилило его шарм, придав ему тот ранимый вид, характерный для личности, прошедшей сквозь многочисленные испытания стиснув зубы.
За одиннадцать лет могло произойти столько событий: целые судьбы могли свершиться и распасться. Она вдруг ощутила безумный интерес к тому, как он жил все эти годы, и, мысленно возвращаясь к их последней встрече, почувствовала, как к ее горлу подкатывает непреодолимый комок горечи. Та сцена всплыла настолько отчетливо, словно происходила прямо сейчас.
Она накладывала последний мазок на картину, которую считала наиболее удачной из своих абстрактных работ. Рыжеватые и угольно-черные цвета некоей комнаты с металлическими отсветами подчеркивались белой аркой, являвшейся единственным светлым пятном в центре этой композиции, сверкающей подобно вспышке, которая пролегла по неподвижной монолитности темных цветовых масс. Про себя она подумала, что ей удалось выразить движение в чистом виде.
Она отошла чуть назад и натолкнулась спиной на мощный корпус Стефена. Она не слышала, как он вошел в студию, и вздрогнула.
— Ты был здесь?
— Да, я смотрел.
— И как давно?
— Ну, несколько часов…
Он улыбнулся и обхватил ее руками.
— Это великолепно, — продолжил он, указывая на картину. — Можно представить нечто вроде космического корабля в открытом небе.
— Это почти так и есть. Пролетающий космический корабль.
— Пролетевший.
Он так хорошо понимал ее. Она отбросила назад свои рассыпавшиеся волосы, чтобы поцеловать его, но он уже отошел от нее.
— У меня для тебя новость, — сказал он.
— Твои экзамены?
— Да.
Она все поняла по его сияющему виду, но все же доставила ему удовольствие, задав этот вопрос.
— Ты сдал?
— Все. Наконец-то я смогу покинуть университет, начать деятельную жизнь.
Радость девушки быстро гасла из-за смутного беспокойства. Она давно уже знала, что он будет заканчивать учебу значительно раньше, чем она, что он покинет университет, но до последнего момента не очень-то об этом задумывалась, предпочитая жить настоящим. Сейчас же настоящее соединилось с ее опасениями, и ей надо было встретиться с этим лицом к лицу.
— Что ты собираешься делать? — спросила она беззвучным голосом.
Он взял ее за плечо, как будто поняв ход ее мыслей.
— Прежде всего вернусь к себе в Цинциннати и открою ту контору, о которой тебе уже говорил.
— А потом?
— Потом собираюсь посетить Европу.
— И на какой срок?
— Не знаю. На срок, покуда не устроятся мои дела.
— Потому что они устроятся сами собой?
— Нет, конечно. Ты же знаешь, что мой дядя обладает широкими связями в этой сфере и поможет мне во всех моих начинаниях. На срок, пока все встанет на свои места, и тогда я вернусь.
— Чтобы стать адвокатом в Цинциннати?
— Ты смеешься? Если я возвращаюсь к себе, так это для того, чтобы меня признали, но ты хорошо знаешь, что я прежде всего хотел бы устроиться в Нью-Йорке. Это единственный город, который по-настоящему распахнут в мир…
— А я?
Она говорила еле слышно, не в силах унять рыданий, которые подступили ей к горлу.
— Что?
Как будто он не понял! Она похолодела от его безразличия.
— А я, Стефен, как я? Где мое место во всех этих прекрасных проектах?
— Твое место там, где оно всегда и было, — возле меня.
— Возле тебя в Цинциннати? Возле тебя в Европе? А моя учеба?
— Ты продолжишь ее позже, у тебя достаточно времени, чтобы подумать об этом.
— А эту выставку, которую сейчас готовлю, я должна ее тоже забросить?
— Я не требую от тебя что-либо забрасывать, просто немного отсрочить.
— Боже мой, Стефен! Знаешь ли ты, что такое выставка? Имею ли я право отказаться от подобного шанса, когда он предоставляется, и особенно новичку?
— С нашими связями ты найдешь тысячу других возможностей.
Она топнула ножкой.
— Так ты ничего не понимаешь! Я желаю жить не за счет твоих «связей», а моей живописи. Я хочу быть признанной в силу самой себя.
— Черил, успокойся! Я не понимаю, почему ты так реагируешь!
Он ничего не понимает, это очевидно! Он наметил себе великолепную программу, в которую она вписывалась лишь в незначительной степени, да и то лишь при условии, что она согласится «отсрочить» свою деятельность. Значит, она так и не узнала его за те два года, что они встречались!