— Что хочешь выпить?
— Из спиртного ничего. Я еще не закончила свой рабочий день.
— Мудрая предосторожность.
При том, какой он ее знал, он действительно не мог не оценить такой разумный ход ее мыслей.
Она предоставила выбор блюд на его усмотрение.
Естественно, ничего особенного: разнообразные салаты, мясо с кровью, кофе, так как она пришла не ради удовольствия. Действительно, зачем она была здесь? Какой дать честный ответ на этот вопрос?
— Спасибо тебе, что приняла мое приглашение. Должен признаться, до последней минуты сомневался, что увижу тебя.
— Почему?
— Я опасался, как бы ты не вздумала играть роль честной замужней женщины. Впрочем, тебе это совершенно не идет.
— О! Правда? А какая роль мне идет? Никакая. Предпочитаю, чтобы ты была сама собой.
— Волосы по ветру и с эскизами под мышкой? С этим давно уже покончено.
— Я понял.
Принесли салаты. Они начали их пробовать при несколько напряженном молчании. Когда он заговорил, она поняла, что наступил решительный момент.
— Черил! Я ждал этого мгновения много лет.
Ошарашенная, она не могла при этом сдержаться и не уронить свою вилку.
— Как это?
— Я так искал возможность вновь увидеть тебя… Ты исчезла.
— Я всегда жила по тому же адресу, — сухо заметила она, — вплоть до замужества.
— Я не то хотел сказать. В то время я не мог заниматься тобой. А вот потом…
— Как это потом? А сколько лет я должна была тебя, собственно говоря, ждать?
— Не больше двух лет, необходимых для того, чтобы я окончательно осел в Нью-Йорке, открыл свою контору.
— А я? Что, предполагалось, должна была делать я в течение этих двух лет?
— Закончить свою учебу. Разве ты не этого хотела? Впрочем, я не понял, как это ты порвала со мной из-за своего призвания художника, а потом ни разу не притронулась к кисти.
— Откуда ты это знаешь?
— Я съездил повидать твоих родителей. Очень рассчитывал тебя там застать поглощенной работой еще в большей степени, чем в твоей маленькой мастерской. Ну и тогда-то они мне сообщили, что ты замужем!
— Они мне об этом никогда не говорили.
— Какое это имеет значение? В тот момент я понял, что больше никогда тебя не увижу.
— Они не дали тебе мой новый адрес?
— Нет. А зачем?
— Значит, то, что эта избирательная кампания поручена Брюсу, — чистая случайность?
— Могу тебе это подтвердить.
Черил вздохнула с облегчением. В какой-то момент она подумала, что Стефен устроил всю эту мизансцену с единственной целью найти ее. С него бы сталось.
— Ты, вероятно, был удивлен, увидев меня вчера вечером?
— Скорее да!
— Однако создалось впечатление, что ты готовился к такому совпадению.
— Я был совершенно ошеломлен. Слава Богу, что тебе надо было позвонить, так как это позволило мне выйти из моего оцепенения.
За несколько лет он благополучно стал превосходным дипломатом.
— Расскажи мне о твоей карьере. Ты действительно рассчитываешь сразу стать сенатором, минуя палату представителей? Не выставляя себя на пост губернатора? Ты мчишься без остановки.
— Не могу терять время. Я не первый и не самый молодой, поступающий таким образом.
— Ты, случайно, не метишь в президенты?
Он улыбнулся.
— Кто его знает? Только не рассказывай об этом, это пока секрет.
Она кивнула головой, несколько опешив от такого честолюбия. Он пойдет очень далеко, это совершенно очевидно. Она много слышала о нем. Упрямый студент, которого она знала, неослабно следовал той линии, которую сам себе начертал.
— А ты? — спросил он. — Когда выставляешься?
Она поджала губы.
— Не знаю.
— Мое предложение по-прежнему в силе. Если тебе нужно, чтобы я представил тебя директорам картинных галерей…
— Мне ничего не нужно. Ты прекрасно знаешь, что я больше не работаю ни в живописи, ни со скульптурой. Ты сам же это сказал!
— А чего ты ждешь, чтобы за это взяться?
Это он-то задавал такой вопрос? Она чуть было не вспылила, но вовремя спохватилась. В конце концов, она не обязана была отчитываться перед ним, а тем более по подобным вопросам. Такого рода разговор мог бы состояться у нее с мужем.
— Посмотрим, — просто сказала она.
— Кажется, ты владеешь магазинчиком?
— Да, минералов.
— А! По мне лучше так. Я в какой-то момент подумал, что ты торгуешь платьями.
— А что плохого было бы в этом?
— Для тебя? Очень плохо. По крайней мере с камушками ты остаешься в той области, которую любишь.
— Это верно, — мечтательно проговорила она, — только она очень узкая.