— Не сразу же, но обещаю тебе, что с этим мы решим.
Она с нежностью поцеловала обеих девочек и, оставила их, чтобы пойти поправить одеяло у сына, который крепко спал в стороне от всех этих переживаний.
Тем не менее она была озабочена, когда присоединилась на первом этаже к Брюсу с блюдом в руках, которое подогрела в микроволновой печке.
Он сел напротив нее.
— Признаюсь тебе, что голоден.
— Не надо было меня ждать.
— Нет-нет, я держусь за это, иначе у нас больше не будет семейной жизни.
— Малыши, похоже, страдают от этого.
— Они мне говорили об этом, когда госпожа Тревор кормила их ужином. Я предложил им набраться терпения.
— Я тоже.
Он улыбнулся и положил руку ей на запястье.
— Это будет нелегко как для тебя, так и для меня в течение какого-то времени, но, я думаю, мы не пожалеем об этом.
— Лишь бы так и было, как ты говоришь! — вздохнула она.
— Я ни на мгновенье не сомневаюсь. Послушай, коли мы уж говорим о неприятном, у меня есть еще кое-что: я тебе пообещал уик-энд вдвоем, — увы! Я должен буду оставить тебя одну с детьми.
— Ты уезжаешь?
— Ненадолго, но это нужно, чтобы начать избирательную кампанию. Мы хотим испробовать первый город и воспользоваться этим опытом, чтобы направить в нужное русло программу Стефена. В зависимости от реакции избирателей у нас уже сложится предварительное мнение о том, что его будет ожидать в ходе предстоящих поездок.
— Ты все время должен его сопровождать?
— Я думаю, что вначале — да. Для меня основное — увидеть, как публика принимает нашего кандидата, какой оказывает прием, когда он появляется.
Она опустила голову, неожиданно почувствовав себя очень усталой.
— Мне не стоило бы на это жаловаться, но я так рассчитывала на этот уик-энд!
— Знаю, но в настоящий момент события несколько опережают одно другое для каждого из нас, так что нам надо вооружиться терпением, чтобы достойно встретить их.
Она не ответила, уставившись глазами в скатерть. Он подошел к ней и обнял.
— Пойдем, котик мой! У нас обоих захватывающие дух цели, и, собрав силы, мы достигнем их, так что скоро сама увидишь, чем станет наша жизнь!
Она поцеловала его ладонь и прижалась к нему.
— Да, но помни, что без твоей поддержки мне ничего не достичь, дорогой мой.
— То же самое и со мной, ты хорошо это знаешь.
Он уехал в начале недели, и Черил, несмотря на занятость на работе, проводила еще вечера за своим альбомом набросков, рисуя эскизы скульптур круглых и треугольных форм. Она штриховала впадины и изгибы, каждый раз стараясь придать им блеск металла, который ее по-прежнему восхищал.
В эту пятницу она готовилась провести уикэнд в компании своих детей, как вдруг раздался телефонный звонок. Она кинулась к нему: для звонка Брюса было еще рано, но она ожидала только его звонка.
Она тотчас же узнала пылкий и мелодичный голос Стефена и чуть сжалась: прекратит ли он когда-нибудь выводить ее из себя этой своей особой манерой произносить ее имя?
— Черил?
— Да.
— Это Стефен. Ты одна?
— Сам прекрасно знаешь.
Она почувствовала улыбку в его голосе.
— По правде говоря, я это предполагал. Но мне не хотелось бы тебя беспокоить.
— Ты не беспокоишь меня.
— Хорошо. В таком случае я могу спокойно поговорить с тобой.
— Ты где?
Она задала первый попавшийся вопрос, что пришел ей на ум, чтобы попытаться избавиться от своей нервозности.
— В Нью-Йорке.
Ее передернуло.
— Но я полагала… как же твоя кампания в Уотертауне?
— Успокойся, она продолжается. В этом отношении твой муж тебя не обманул.
— Я не это хотела сказать…
Он по-прежнему читал ее мысли как открытую книгу, что удваивало ее раздражение. Он застиг ее в самый неподходящий момент, когда она ощущала себя такой заброшенной, такой издерганной.
— Все очень просто, — продолжал он, — я предпочел вернуться пораньше, поскольку считаю, что выполнил свою роль. Публичные встречи закончены, так что осталось только то, что я называю «военными советами», которые изучат результаты этого первого испытания. Поэтому я оставил агентство спокойно работать без меня.
— Но ведь все остальные могли совещаться в Нью-Йорке. Почему они-то не вернулись?
— У них еще одна встреча завтра с мэром города и кое с кем из его администрации, чтобы подвести итоги последних выступлений. Что касается меня, то я отказываюсь присутствовать на подобного рода технических совещаниях, которые могут лишь подпортить мой имидж. Брюс знает это и совершенно не осуждает меня.
Тишина, последовавшая за этой последней фразой, встревожила ее. Ей нравилось слышать голос Стефена, и ни за что на свете она не хотела бы сама вешать трубку. Еще столько теплых воспоминаний связывало ее с ним; но именно потому, что она ощущала себя несколько обделенной лаской в этот вечер, ей было абсолютно ясно, что он сейчас скажет, и она боялась этого.