– Вашего кого?
– Моего мамонта. Ну, знаете, такого большого слона, обросшего шерстью.
– Да, мне пришлось на своем веку наслушаться чудных объяснений, но это побивает все рекорды. Да к тому же вы в пижаме. Я сдаюсь. Поезжайте и ловите своего волосатого слона. Но я поеду вслед за вами, и лучше, чтобы слон все-таки существовал. А вы уверены, что он не розовый, в зеленую крапинку?
Геолог ответил, что уверен, и поехал дальше, к Керрисвиллю. Там он обнаружил большую часть населения города на улицах, прилегающих к центральной площади, хотя ступить на саму площадь никто не осмеливался.
Городки вроде Керрисвилля почти всегда могут похвастаться газоном в центре, а на этом газоне обычно возвышается статуя или пушка с кучкой ядер. Типичным сочетанием такого рода можно считать крупповскую шестидюймовку образца 1916 года и под ней кучку ядер образца 1845 года. В центре Керрисвилльского газона перед зданием городского суда стояла конная статуя генерала Филиппа Шеридана на высоком гранитном пьедестале.
Только что взошло солнце, и его нежные лучи осветили мистера Найвели, восседавшего на бронзовой генеральской шляпе. Монтигомо носился вокруг пьедестала, стараясь достать Найвели хоботом.
Впоследствии Стэплз узнал, что один из местных жителей разрядил в Монтигомо обойму своего пистолета, но мамонт этого даже не заметил. Затем кто-то другой всадил в мамонта пулю из охотничьего ружья, чем его обидел. Монтигомо погнался за стрелком, и тому пришлось спасаться бегством. Пока мамонт отвлекся, Найвели начал было карабкаться вниз, но Монтигомо вернулся и загнал его обратно на шляпу.
Стэплз остановил машину у здания городского суда и вылез из нее. Монтигомо пошел к нему. Стэплз приготовился отступить, но мамонт узнал его и вернулся к Найвели. На призывы Стэплза он не обратил ровным счетом никакого внимания. К тому времени он сообразил упереться головой в пьедестал, не поломав при этом бивней, и после первого же толчка конный генерал опрокинулся. Пока статуя падала, Найвели умудрился ухватиться за сук растущего рядом дуба и повис на нем, болтаясь, словно яблоко на ветру. Монтигомо вальсировал внизу и издавал угрожающие звуки.
Стэплз подогнал грузовик к мамонту, откинул задний борт, а Найвели крикнул, чтобы тот прыгал на крышу кузова и оставался там. Найвели так и поступил. Монтигомо попытался до него добраться, но не смог и начал обходить грузовик сзади. Увидев откинутый задний борт, он сообразил, что, забравшись в грузовик, сможет приблизиться к врагу. Стэплз поднял и запер борт, затем вернулся к кабине и вскарабкался на радиатор.
Найвели сидел на крыше кузова и казался удивительно бледным для столь загорелого человека. Стэплз предчувствовал неприятный разговор с Плэттом по возвращении домой и понимал, что ехать обратно в таком виде не следует. Он прекрасно знал, что стыдно извлекать выгоду из чужой беды, но что поделаешь... И сказал вслух:
– Найвели, отдайте мне ваши деньги и ваши брюки.
Найвели начал протестовать, но Стэплз не был склонен к долгим спорам. Он вскарабкался на крышу кузова и схватил Найвели за руку.
– Хотите спуститься к вашему мохнатому другу?
Найвели был сильным человеком, но железная хватка геолога заставила его поморщиться.
– Вы... – крикнул он. – Вы... вымогатель! Вас за это арестуют!
– Вы уверены? Тогда и я могу добиться вашего ареста за вторжение на чужую территорию и варварское отношение к животным, не говоря уж о краже велосипеда. Еще поглядим, кого из нас арестуют. Брюки я вам верну. И машину тоже.
Найвели посмотрел на просунутый в щель между крышей кузова и кабиной хобот Монтигомо, которым тот шарил в надежде добраться до врага, и сдался. Стэплз оставил ему ровно столько денег, чтобы хватило добраться до Чикаго, и отпустил.
В это время автоинспектор Поупено и два других местных полицейских набрались смелости и приблизились к грузовику. Один из полицейских тащил пулемет.
– Отойдите-ка в сторонку, мистер Стэплз, – сказал Поупено. – В машине находится опасное дикое животное, и мы его сейчас прикончим.
– Ни в коем случае, – ответил Стэплз. – Это не дикое животное, а ценная частная собственность и к тому же объект важных научных исследований.
– А нам все равно. Согласно постановлению муниципального совета номер 486... – Поупено приподнял край брезента, заглянул в кузов, определил местоположение мамонта и указал полицейскому, куда стрелять.
Стэплз решил, что бессмысленно ждать, когда полицейские начинят мамонта свинцом. Он дал задний ход, съехал с газона и погнал машину. Полицейские подняли страшный шум. Стэплз не мог вернуться обратно тем же путем, каким приехал, потому что дорога была перекрыта машинами и толпой местных жителей. Пришлось взять курс в противоположном направлении, на Чикаго. Миновав два квартала, он свернул с улицы в тупик и спрятал грузовик в пустом гараже. А еще через полминуты он имел удовольствие видеть на дороге две завывающие полицейские машины. Затем машины промчались обратно, полагая, очевидно, что Стэплз сделал крюк и теперь направляется домой.
Стэплз позвонил Плэтту и рассказал о случившемся. Плэтт ответил:
– Ради бога, Кен, не возвращайтесь домой. У ворот полиция. Они вас ждут, вернее не вас, а Монтигомо.
– Что мне делать? Не могу же я оставаться здесь до бесконечности. Монтигомо проголодался, а кроме того, он ранен.
– Вот что, – сказал Плэтт после паузы. – Отправляйтесь в Чикаго и продайте мамонта в зоопарк. Тамошнего директора зовут Трафаген. Полицейские не догадаются, что вы поедете туда. А если везти Монтигомо обратно, неприятностей не оберешься.