— Здравствуйте, товарищ Ратанов. А почему вы не в театре? Скоро, по-моему, начало.
— Я в театр не пойду.
Наступила пауза.
— Я должен извиниться перед вами. На областном активе я, наверное, возражал вам не совсем… тактично…
Он остановился. Артемьев нахмурился.
— Сидите. Если коммунист считает возможным и необходимым поправить секретаря обкома, то я понимаю, что он это делает, будучи совершенно уверенным в своей правоте. И в этом случае вопросы самолюбия я отбрасываю. Я секретарь обкома Коммунистической партии…
Ратанов начал рассказывать. Артемьев слушал его с интересом, брал в руки отвертку, которую привезли из Шувалова, приглядывался к роботу. Ратанов намеренно избегал каких бы то ни было оценок Шальнова, Веретенникова, Скурякова, излагая только факты, чтобы у Артемьева была полная ясность в существе вопроса.
Потом они прошли по всему зданию. Артемьев познакомился со старшим экспертом-криминалистом, «колдовавшим» над дактилокартами, послушал, как сразу покрасневший при их появлении Лоев допрашивает карманника. Артемьев обратил внимание на цветную репродукцию, лежавшую под стеклом на столе у Рогова.
— Джорджоне. Дрезденская галерея. А рядом робот, — задумчиво сказал Артемьев, — интересные у вас ребята.
— Здесь КПЗ, — сказал Ратанов, — зайдете?
— Конечно, раз пришли.
Ратанов позвонил.
Задержанных в КПЗ было мало.
В первой камере сидел жалкий спившийся человек, бывший бухгалтер. Он сразу же попросил закурить и с жадностью, дрожащей рукой потянул из рук Ратанова сигарету.
В следующей, вытянувшись во весь рост, лежал человек в нижнем белье. Аккуратно сложенный костюм был у него под головой. И Артемьев понял, что хотя этот задержанный молод, но достаточно опытен и к пребыванию в камере относится как к неизбежному недостатку избранной им профессии.
— Гражданин начальник, а в тюрьму когда же?
— Вы за что попали? — спросил Артемьев.
— Не знаю… Говорят, порезал одного…
— Ударил ножом человека, сделавшего ему на улице замечание, — сдерживая возмущение, объяснил Ратанов. — Рана, проникающая в грудную полость, тяжелая… Пострадавший ему в отцы годится, мастер с судоверфи…
Дежурный по КПЗ уже открывал следующую камеру:
— Этот уже давно просит кого-нибудь из начальства.
Маленький черноволосый человечек шагнул им навстречу:
— Товарищ начальник! Дай мне кусок черного хлеба! Прошу!
— Вас что, не кормят? — спросил Артемьев.
— Начальник, я буду у тебя на глазах хлеб на пол бросать, топтать и клясться! Не знаю я никакого Бирюкова, ничего я не привозил…
— Задержан за спекуляцию, — пояснил Ратанов, — дело ведет ОБХСС. Он и некий Бирюков приехали с товаром. Ехали в одном вагоне. Задержали их в одном номере гостиницы. Живут там, у себя, на одной улице… А сейчас выкинули трюк: не знают друг друга! Для чего? У него, например, даже квитанция изъята на чемодан Бирюкова. Так я говорю?
— Не знаю я его…
— Была у вас квитанция?
— Начальник, дай, прошу тебя, черного хлеба…
Артемьев молча вышел на улицу.
Во дворе он с удовольствием вдохнул свежий осенний воздух, услышал шорох листвы на тополях, шум проносившихся совсем рядом самосвалов с бетоном, увидел через дорогу изящные витражи нового магазина.
«Вытащить эту дрянь на суд сотен и тысяч людей, — думал Артемьев, — запретить судам заседать в четырех стенах, судить только на заводах, в колхозах, перед людьми. Чтобы видела дрянь, на кого она поднимает руку…»
Он простился с Ратановым и поехал домой. Дома жена ему сказала, что уже несколько раз звонил областной прокурор. Не раздеваясь, Артемьев позвонил ему на квартиру:
— Максим Романович, — начал прокурор, — сегодня я весь день знакомился с этим делом, на работников розыска. И со мной в конце концов вынужден был согласиться и Розянчиков — не дело, а липа…
— Так, видимо, и есть. Сообщите в Москву, Дмитрий Степанович.
— Я так и сделал.
А в это время дежурный по управлению сообщал о побеге Варнавина.
11
Рядом с шофером сидел Тамулис, сзади Вера, Егоров и проводник Карата — Морозов Васька. Тамулис обнаружил его в кабинете администратора, когда прибегал туда звонить по телефону. Васька рассказывал администратору и еще каким-то удивленным и восхищенным людям, как готовить лагманы и шашлыки по-карски. Уже месяц на всех дежурствах Васька с упоением читал «Кулинарию» и сыпал рецептами блюд и коктейлей. Другой книги у него под рукой не было.