Выбрать главу

Мартынов умер перед рассветом, не приходя в сознание. Ни операция, ни переливание крови результатов не дали. Права оказалась высокая пожилая санитарка «Скорой помощи», которая еще ночью, взглянув на заострившееся, пожелтевшее лицо Андрея, когда его вносили в машину, сказала громко и безапелляционно: «Этот до утра не дотянет».

И Андрей не дотянул. Но еще пока он тянул, пока его большие, сильные руки судорожно мяли серое шершавое одеяло, пока вокруг него суетились врачи, и еще до того, как его койку выкатили в коридор, у белого приземистого здания приемного покоя собрались оперативники.

Ночь была темная, и каждый, кто подходил к больнице, как будто выныривал из плотного, густого мрака, в котором тонули больничные корпуса и высокие, потрескивающие в темноте деревья старого парка.

В низкой, ярко освещенной комнате на белой больничной скамье бледная, с остановившимися, побелевшими от ужаса глазами сидела Ольга Мартынова. Она не плакала. Она смотрела не отрываясь в одну точку, как будто на расстоянии, через стену внушала что-то тем, кто был в это время в операционной. Вокруг нее появлялись знакомые и незнакомые ей люди и неловко склоняли головы перед ее горем. Побыв несколько минут в приемном покое, они выходили на улицу, садились в машину.

В коробе «газика» было темно, время от времени то в одном, то в другом углу вспыхивали светлячки папирос. Только Тамулис стоял снаружи, тихо постукивая рукояткой фонаря по железной стенке кузова. Стук гулко отдавался в темном коробе, и оттуда негромко, но зло крикнули: «Прекрати же стучать!»

Внезапно в темной аллее вспыхнули неяркие огоньки подфарников — приехал начальник областного управления. Коренастый, седой, держа генеральскую фуражку в руке, Дед быстро прошел по тропинке вместе с главным хирургом области. Навстречу ему из больницы вышел начальник уголовного розыска Ратанов, козырнул, отошел в сторону. Увидев его, шофер «газика» включил зажигание.

Машина шла быстро, и людей в кузове потряхивало и бросало друг к другу.

— Внимание! — с усилием сказал Ратанов, когда они выехали на проспект. — Пока известно следующее: в 0.30 — 0.40 сторож промтоварной палатки, что на углу Смежного, видел двух людей, показавшихся ему подозрительными. Об этом он позвонил в гор-отдел. Мартынов с милиционером выехали к палатке. Ничего подозрительного они не заметили. В 0.50 — 0.55 Андрей позвонил помощнику. Тот просил подобрать пьяного у сквера на Даличской. Андрей отправил милиционера с машиной за пьяным, а сам остался ждать у палатки. В это время сторож — его сейчас допрашивают — пошел на другой объект…

Машину резко тряхнуло, шофер виновато чертыхнулся.

— Милиционер подобрал пьяного — оказалось, что он живет недалеко, — и завез его домой. Когда машина вернулась на Смежный, Андрея у палатки не было. Решили, что он уехал на попутной машине, и вернулись в отдел. Это было в 1.40. А в 1.50 из «Скорой помощи» сообщили о вызове на Смежный переулок к дому одиннадцать. От промтоварной палатки это метрах в двухстах… Район недавно застроенный, необжитый.

Ровесник Мартынова Ратанов казался старше своих лет благодаря умению во всех непредвиденных, даже трагических обстоятельствах выглядеть спокойнее и суше, чем был на самом деле. И сейчас, сидя рядом с шофером, узколицый, подтянутый, с незажженной сигаретой в руке, он всем своим видом показывал, что ничто не помешает ему вести розыск преступников объективно и беспристрастно, как велит закон. В другой руке Ратанов бесцельно сжимал пустой спичечный коробок.

— Какие раны? — спросил кто-то.

— Одна ножевая, слева по горлу. И еще ссадины. Возможно, получены при падении.

— А кто его обнаружил?

— Муж и жена возвращались домой… Они нас ждут на углу Кировской…

Шофер притормозил на углу, принимая в машину свидетелей. Женщина сразу закашлялась, и Ратанов попросил не курить. Еще несколько минут они ехали быстро, потом машина свернула в Смежный и пошла медленно. Оперативники, согнувшись, припали к окнам.

Промтоварная палатка на углу. Неширокая асфальтированная улица. Застывшие в сонном оцепенении маленькие домики. Еще несколько десятков метров — и корпуса новой застройки. Пятиэтажный корпус, молчаливый, словно пустой, с темными витринами нового, еще не открытого универмага. За корпусом виднелся пустырь, груды строительного мусора.

Пока они ехали, небо начало светлеть.

— Здесь, — сказала женщина. Ее муж тихо кашлянул.

«Газик» остановился.

У стены дома сидели на корточках несколько человек— эксперты, следователь… Поодаль, не приближаясь к машинам, стояла большая группа жителей дома. Ратанов успел заметить бурые, еще свежие пятна на влажном асфальте у самого угла дома, обернулся к свидетелям.