— Сначала ты должна понять, что именно хочешь знать. — Джимми посмотрел на меня сверху вниз. — Ты должна уметь слушать и наблюдать. И тогда ты обязательно узнаешь о нем все, что нужно. Ты начнешь понимать его. И он расскажет тебе свою историю.
Я взяла ручку и зажала её между пальцами.
«Однажды давным-давно…» — написала я, выбрав такое начало исключительно из желания выпендриться. Как будто моя история была сказкой. Улыбка тут же исчезла с моего лица.
«Однажды давным-давно… жил-был маленький дрозд, невольно выпавший из гнезда…» — продолжала я.
В моей голове тут же возник образ. Длинные черные волосы. Тонкие губы. Вот, пожалуй, и все, что я помнила о своей матери. Я дополнила тонкие губы вежливой улыбкой. И перед моими глазами встал совершенно другой образ — образ Джимми. Воспоминать о нем было еще больнее. Я направила свой внутренний взор на его руки. Вот его смуглые, до боли знакомые руки держат рубанок, легко скользящий по деревянному бруску. Кудрявые стружки падают к его ногам, опускаясь рядом со мной, на пол. Стружки витают в воздухе, и я закрываю глаза, представляя, что это маленькие феи кружат вокруг меня, вовлекая в свою веселую игру. Мне нравилось вспоминать об этом. И о том, как Джимми держал мои маленькие ручки в своих, помогая снимать толстую кору со старого ствола. Он говорил о том, что в этом деле нужно быть очень аккуратным. И всякий раз, когда я вспоминаю о его тихом размеренном голосе, я позволяю себе вернуться обратно во времени, в день, когда нашла ветку мескитового дерева (прим. переводчика — Дерево жизни в Бахрейне — это самое одинокое дерево в мире. Мескитовое дерево расположилось на самой высокой точке бесплодной пустыни Бахрейна в сотнях километрах от других природных деревьев. Считается, что его корни протягиваются на несколько десятков метров до водоносных слоев. Точный возраст дерева неизвестен, но предполагается, что ему больше 400 лет). Она была настолько тяжелой, что мне не под силу было сдвинуть её с места, поэтому пришлось загрузить её в кузов грузовика. Мне не терпелось заглянуть под твердую кору. И эти воспоминания были настолько реальными, словно отсохшая ветка мескита все еще лежала передо мной. Сколько всего я могла бы из неё сделать…
И тут прозвенел звонок. Ученики зашумели, а я вынырнула из воспоминаний и взглянула на свой бланк. Моя жалкая история явно требовала усовершенствования.
— Сдайте работы и, пожалуйста, убедитесь в том, что они подписаны. Иначе я не смогу их оценить.
Через десять секунд класс опустел. Мистер Уилсон пытался сложить беспорядочно разбросанные по столу работы в аккуратную стопку. Первый учебный день подошел к концу. Внезапно историк заметил меня, все еще сидящую на своем месте.
— Эм-м-м… мисс Ичхоук?
Я резко выпрямилась и, скомкав лист, швырнула его в мусорное ведро под доской. Лист пролетел мимо, но я не собиралась поднимать его. Вместо этого я схватила рюкзак и пиджак, который, к слову, был совершенно лишним в такую жару, и, даже не взглянув на нового учителя, направилась к выходу.
— До скорого, Уилсон, — небрежно бросила я на прощание.
***
Мэнни ждал меня на студенческой парковке возле моего грузовика. При виде его я едва не взвыла от досады. Мануэль Джорд-Ривас Оливардес или Мэнни жил вместе со мной в общежитии. Он и его младшая сестра приютили меня. Они напоминали мне бездомных кошек, что ходят вокруг тебя дни и ночи напролет, пока ты не уступишь и не накормишь их. Но стоит тебе один раз покормить их, и ты уже не можешь от них отвязаться. Они официально становятся твоими кошками.
Именно такой была жизнь с Мэнни и Грасьелой. Они все время требовали моего внимания. И считали, что принадлежат мне, и я никак не могла убедить их в обратном. Мэнни было шестнадцать, а Грасьеле четырнадцать. Оба хрупкие с правильными чертами лица, эти двое были невероятно милы и оттого чертовски раздражали.
До общежития шел школьный автобус, и я была уверена, что мама Мэнни прекрасно осведомлена об этом и, более того, позаботилась о том, чтобы её дети на нем ездили. Я думала, что все изменится теперь, когда Грасьела пошла в старшую школу. Но видимо, я ошиблась. Мэнни ждал меня около машины с широченной улыбкой на лице и кучей книг.
— Привет, Блу! Как первый день? Выпускной класс, детка! Бьюсь об заклад, ты станешь королевой в этом году! Потому что королевой может стать только самая красивая девчонка в школе, а это определенно ты, Блу.