— Что это, Габриель? Зачем ты это сделал?
— Это твои украшения. Разве не похоже?
— Я не об этом, — Саша покачала головой и отодвинула от себя коробки. — Я продала свои украшения.
— А я их выкупил.
— Да как ты посмел! — Саша задохнулась от ярости. — Сколько ты за них заплатил? Уверена, что гораздо больше, чем получила я. Зачем ты так со мной поступаешь, Габриель? Я продала украшения, чтобы мы могли жить самостоятельно, без тебя. Ты не имел права…
— Я имею право делать все, что захочу. — Габриель начал злиться. Почему она не желает понять, как ей повезло? Почему не благодарит его за щедрость? — Неужели ты думала, что я позволю тебе продать фамильные драгоценности?
— Все знают, что Карло умер, а его бизнес лопнул. Поэтому не было ничего постыдного в том, что я решилась их продать, чтобы свести концы с концами и достойно растить его детей. Но по твоей вине…
— Что? Что?
— Ты действительно хочешь это услышать, Габриель Галбрини? Чего ты хотел добиться? Заставить меня чувствовать себя обязанной тебе? Благодарной? Или ты хотел, чтобы я полностью оказалась в твоей власти? Покупая эти украшения, ты фактически попытался сделать из меня свою вечную должницу. — Лицо Саши побелело от гнева. — Ты попытался купить меня, как твой дед когда-то купил твою мать. Но я другая, Габриель. И я не хочу жить с ощущением вечного долга.
Она собрала коробочки с украшениями и вручила их ему.
— Забери их! Они мне не нужны. И ты мне не нужен. Я не позволю тебе превратить меня в свою рабыню. Я не твоя мать. Я — это я.
— По крайней мере, моя мать не спала с кем попало. А уж тем более сразу с двумя мужчинами. Ты права. Ты хуже. Ты…
Саша размахнулась и влепила ему пощечину. Все внутри нее кипело от негодования.
Наступила гробовая тишина. Габриель несколько секунд стоял не двигаясь, а затем схватил Сашу за плечи.
— Пусти меня! — Саша извивалась в его руках, пытаясь вырваться. Она совсем забыла, что из одежды на ней только полотенце, и как только она отпустила руки, оно тут же соскользнуло на пол.
Когда Саша увидела плотоядный блеск в его глазах, она вся сжалась.
— Нет, Габриель! — принялась умолять она. — Я не хочу тебя.
Но было уже слишком поздно. Габриель подхватил ее на руки и понес к кровати.
— Ты права. — Его дыхание было тяжелым и прерывистым. — Теперь ты многим мне обязана. И я намерен получить долг сполна. Прямо здесь и сейчас.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
В отчаянии Саша смотрела на Габриеля. Но по мере того, как он срывал с себя одежду, на смену страху пришло острое желание. Рука Саши, которая только что яростно отталкивала Габриеля, против ее собственной воли обняла его за шею и привлекла к себе.
Вот почему она должна была держать его на расстоянии! Потому что стоит Габриелю приблизиться к ней, и она уже не способна управлять своим телом, своими желаниями.
Саша закрыла глаза. Ее руки заскользили по обнаженному телу Габриеля, словно вспоминая, какое оно на ощупь. Она даже помогла ему справиться с молнией на брюках. А он прижимался к ней всем телом, давая ей понять, как сильно он ее желает.
Наконец Габриелю удалось освободиться от одежды. Саша отстранилась немного, чтобы полюбоваться его телом. Обнаженный, он стоял около кровати, похожий на греческого бога.
На пляже у Саши было мало времени, чтобы рассмотреть его. Но теперь у нее появилась такая возможность. Сердце бешено колотилось, грудь тяжело вздымалась. В ее чувствах к Габриелю появилось нечто новое, пока еще не до конца ею понятое. Исчезли глупые фантазии, наивные мечты, осталась только страсть реальной женщины к реальному мужчине. Все прочее больше не имело значения.
Саша протянула руку, дотронулась до бедра Габриеля, а затем словно проверила на крепость его восставшую плоть. Опустившись на колени, она принялась покрывать поцелуями его тело. Габриель тихонько застонал.
В семнадцать лет она умоляла его о любви — сейчас Саша была готова принести в жертву любовь ради наслаждения. Она, как и любая женщина, имеет свои желания и потребности. Почему бы ей не удовлетворить их?
Но она не может так вести себя, напомнил Саше внутренний голос. Она не свободна. У нее есть дети. И как каждой матери, ей нужно в первую очередь думать о благополучии детей, а лишь затем о своем собственном. Габриель назначен их опекуном, и она не имеет права позволить ему хоть на мгновение усомниться в ее материнских чувствах.
Словно прочитав ее мысли, Габриель прижал ее к постели.
— Поздно раздумывать, Саша. Я намерен взять то, что принадлежит мне по праву. Кроме того, я хочу показать тебе, что я пережил той ночью, когда ты сбежала.
Звуки его голоса, хриплого и немного приглушенного, заставили Сашу задрожать от возбуждения. Он едва касался губами ее кожи, и желание разгоралось все сильнее. Ей хотелось, чтобы эта сладкая пытка никогда не заканчивалась.
Она попыталась обнять Габриеля, теснее прижаться к нему, но он перехватил ее руки.
Габриель держал Сашу за запястья, не давая вырваться, и покрывал все ее тело поцелуями.
— Ты хочешь меня? — прошептал он ей на ухо.
Ответом ему было ее выгнувшееся от наслаждения тело, набухшая грудь и дерзко торчавшие соски. Остановиться, оттолкнуть его Саша уже не могла. Ей было все равно, что произойдет после их любовной схватки. Все ее чувства были обострены до предела. Тело бессознательно выгибалось и содрогалось от наслаждения.
Габриель спускался все ниже и ниже. И когда его губы коснулись ее лона, из Сашиной груди вырвался громкий протяжный крик. Язык мужчины двигался все быстрее и настойчивей. От возбуждения Саша уже ничего не видела вокруг.
Внезапно Габриель остановился.
— Ты хочешь меня?
Саша кивнула. Он снова прильнул губами к ее бедрам, заставляя ее то содрогаться в предчувствии близкого завершения, то извиваться от томления, когда он замедлял движения. Когда же он прекращал ласкать ее и отстранялся, словно любуясь результатом, Саша готова была кричать, умоляя его продолжать.
И когда ее тело в очередной раз выгнулось в сладостных конвульсиях, Габриель вошел в нее. Чувствовать на своих бедрах его сильные руки, ощущать внутри его плоть… Саша застонала. Волны наслаждения поднимали ее все выше и выше, и наконец потолок комнаты словно осветился ярким фейерверком.
Некоторое время Саша даже не могла говорить. Она лежала и прислушивалась к тяжелому дыханию Габриеля.
Только через несколько минут Габриель разомкнул объятия и отодвинулся.
— Полчаса назад ты швырнула мне в лицо украшения, которые подарил тебе Карло. Но мы оба знаем, что он не мог дать тебе настоящего наслаждения.
Его слова тяжело падали в ее душу, словно камни в воду, оставляя многочисленные круги.
— Для семьи и совместной жизни одного секса недостаточно, Габриель.
— Это ты сейчас говоришь, — поддразнил он ее. — А десять минут назад…
— Я не могу изменить прошлое, но вполне могу управлять своим будущим. Ты волен мне верить или нет, это твое дело. Но запомни мои слова: я не превращусь в игрушку для твоих утех. Мои сыновья, Габриель, — вот что имеет для меня значение. И не важно, насколько мне хорошо с тобой в постели. Я разорву эту связь не задумываясь, если будут затронуты интересы моих детей.
— Что ж, не буду тебя разубеждать. Но мы ведь оба знаем, что это неправда. И только что я доказал тебе свою правоту.
Саша закрыла глаза, чтобы не видеть, как он собирает одежду и выходит из комнаты.
Неужели Габриель прав?
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Он сдержал свое слово и заставил Сашу признать, что ни один мужчина в мире не доставлял ей такого удовольствия. Так почему же он не чувствует себя победителем? Почему душа ноет от боли?
Как бы он хотел, чтобы Саша так же нежно улыбалась ему, как улыбается близнецам!
Внезапно Габриель похолодел. Как он мог позволить себе настолько отдаться эмоциям, что уже второй раз подряд забывает о предохранении! Но эту мысль тут же сменили другие.