Джералдин явно еще не замужем, и если ее не называют невестой Андре Барра, значит, замуж она не собирается. А выглядит Джералдин превосходно. На миллион долларов.
Вдалеке послышался приглушенный звонок в дверь.
— Все, взлетаем, — предупредил Кит, направляясь к двери. — И имей в виду, Кики, мы собираемся попробовать восьмиструнную бас-гитару. Если не понравится, перейдем на двенадцатиструнку. Так что гляди веселей.
Кики недовольно поморщилась. Не то у нее настроение, чтобы сиять как начищенный пятак. Слишком многое ее угнетает. Она достала из заднего кармана джинсов папиросную бумагу и маленький прозрачный пакетик и принялась сворачивать «косяк». Что ни говори, а лучшее средство снять напряжение — это добрая порция секса. Вот что ей бы сейчас не помешало. Через три дня вместе с Френсисом прилетит группа музыкантов, чтобы аккомпанировать Кики на благотворительном концерте, а с ними и Леон. Но три дня — слишком большой срок.
Послышался шум голосов, громкий смех. Кики с интересом взглянула на дверь, которую Кит оставил открытой. По счастью, один из музыкантов оказался настоящим красавчиком. В конце концов, жизнь состоит не из одних трудностей и разочарований. Кики по-прежнему рок-звезда. Вскоре ей предстоит выступить на одной из самых престижных площадок Европы вместе с мировыми знаменитостями. Она ничего не имеет против случайного секса. Ровным счетом ничего. Напротив, он как нельзя лучше ей подходит.
Четыре дня спустя Кики и думать забыла о своей хандре: она была на верху блаженства. Репетиции в Альберт-Холле шли полным ходом, занимая большую часть дня. Все свободное время Кики с удовольствием проводила в компании других участников концерта, постоянно пребывая в гуще событий, ощущая свою исключительность, избранность. Это чувство было ей необходимо как воздух. Но все изменилось, когда она случайно столкнулась со своим старинным приятелем Дейви Джонсом и они остановились поболтать, наблюдая за выступлением «Бони М».
— Знаешь, Кики, ты меня здорово разочаровала, — признался Джонс, держа обеими руками дымящийся кофе в бумажном стаканчике.
— Что ты имеешь в виду? — Дейви был одним из тех немногих парней, кто никогда не пробовал ухаживать за Кики, так что его слова поставили ее в тупик.
— Концерт в «Коконат-Гроув»[31] в Лос-Анджелесе. Когда наш продюсер предложил Френсису, чтобы ты выступила у нас на «разогреве», мы думали, ты с радостью ухватишься за такую возможность. А в результате нам пришлось взять другого певца. Он оказался так плох, что, если бы дело происходило на боксерском ринге, его бы пинками вышвырнули вон.
Кики не рассмеялась. Она словно превратилась в глыбу льда.
— Ты хочешь сказать, что через Френсиса мне передали приглашение выступить в «Коконат-Гроув» вместе с «Манкис»? — Поняв, что Кики впервые об этом слышит, Джонс изумленно присвистнул. Его брови поползли вверх. — Когда это было? — с трудом выдавила Кики: губы ее не слушались, челюсти свело судорогой. «Коконат-Гроув», Лос-Анджелес. О ней могли бы написать в «Холливуд репортер», а может даже в «Лос-Анджелес таймс». И среди публики наверняка было полно знаменитостей. Влиятельные лица. Сильные мира сего. Черт, да ее запросто могли пригласить и в Лас-Вегас!
— Полгода назад. Так Френсис тебе ничего не передавал?
Примерно в двадцати ярдах от них, на сцене, группа «Бони М» в третий раз исполняла «Реки Вавилона», пока техники пытались наладить нужное освещение.
— Нет, — побелевшими губами прошептала Кики. — Должно быть, он забыл.
— Тогда найди себе другого продюсера, — посоветовал Дейви. — Такие провалы в памяти вряд ли помогут твоей карьере. Он сейчас с тобой? В Альберт-Холле?
Кики с трудом разлепила губы:
— Должен быть здесь. Он собирался прилететь сегодня утром, но еще не показывался. Но когда я его увижу…
Кики не закончила фразу. В этом не было нужды. Сегодня она увидит Френсиса в последний раз.
— Я должна была петь в «Коконат-Гроув»! — крикнула она в лицо Френсису в пустой гримерке. Он стоял, привалившись к двери, нездоровый, потрепанный и полусонный из-за смены часовых поясов. — В «Коконат-Гроув»! И ты не сказал мне ни слова! Почему? Тебе что, крышу совсем снесло из-за «кокса» или просто не хотелось лишний раз суетиться?
Это происходило на следующий день после репетиции, и концерт уже шел полным ходом. Через пять минут, даже меньше, Кики предстояло выйти на сцену и показать все, на что она способна, но сейчас ее душил гнев. Ей страстно хотелось высказать Френсису все, что она о нем думает.
— Ты знаешь, как для меня важна Америка! Знаешь, что выступить в «Коконат-Гроув» дорогого стоит! Если бы я удачно спела на «разогреве» для «Манкис», то, глядишь, мы поговорили бы с ними о дальнейшем сотрудничестве. Я могла бы участвовать в их телевизионных шоу! Ты мой продюсер, и ты упустил такую возможность! Да ты должен был зубами в нее вцепиться, черт возьми! Все, Френсис, с меня довольно. Я хочу, чтобы ты немедленно убрался из моей жизни!
— Я просто забыл, — устало отозвался Френсис. — Это ведь не конец света, Кики. И давай не будем ссориться, когда нас слышат почти все, кто участвует в сегодняшнем концерте. Иди на сцену, делай свое дело, потом поговорим.
— Черта с два мы поговорим! — Ее наряд составляли черные брюки в обтяжку, серебряные туфли на шпильках длиной в четыре дюйма, весьма рискованной расцветки жакет в стиле неопсиходелик, под которым не было ничего, кроме черного бюстгальтера. — Я хочу, чтобы ты немедленно убрался к чертям собачьим, Френсис! Забудь обо мне, понял? Если мы когда-нибудь снова окажемся в одной комнате, сделай вид, что ты меня не видишь. Усвоил?
Френсис побледнел. Он неожиданно понял, что это не обычная ссора и Кики говорит вполне серьезно.
— В чем дело, Кики? — зло бросил он. — Я перестал быть тебе полезным? Хочешь перекинуться на кого-нибудь поинтереснее? Ищешь себе новую жертву?
— Да, — жестко отрезала Кики, равнодушно отмечая, как разительно изменился облик белокурого «прекрасного принца».
Когда-то Френсис мог гордиться своей утонченной красотой и природной грацией. Теперь же он представлял собой довольно жалкое зрелище, хотя ему едва исполнилось тридцать. Длинные кудри Френсиса начали редеть, казались серыми и тусклыми, а фигура отличалась болезненной худобой. В его узких бедрах уже не было ничего притягательного. Смерив Френсиса неприязненным взглядом, Кики с удивлением поняла, что с этим человеком ее связывает шесть лет жизни, хотя вполне хватило бы и одного года, а может, и того меньше.
— Да, — повторила она, но уже без гнева, а сдержанно и сухо. — Ты мне больше не нужен, я собираюсь найти себе кого-нибудь получше. Если тебе нравится считать себя жертвой — что ж, дело твое. Но ведь не я превратила тебя в жертву, Френсис. Это твоих рук дело. И винить тебе следует только себя.
В дверь отчаянно забарабанили, раздался громкий окрик Леона:
— Какого черта ты там делаешь, Кики? Наш выход следующий!
Кики стремительно направилась к двери, и Френсис отодвинулся, уступая ей дорогу.
— Когда я вернусь, чтобы духу твоего здесь не было, — коротко бросила она, открывая дверь. — Ты больше не мой продюсер. Усек?
— О да, — с горечью пробормотал Френсис. — В отношении тебя, Кики, я уже давно все понял.
Кики задержалась в дверях, собираясь произнести прощальные слова, но Леон крепко схватил ее за руку.
— Что за фигню ты тут разыгрываешь, детка? — воскликнул он, проворно толкая Кики в выложенный каменными плитами коридор. — Что ты себе думаешь? Отсюда до сцены пилить целых пять минут. Давай-ка шевели задницей!
Кики, забыв о Френсисе, бросилась бежать. Через шесть минут она уже стояла на сцене, готовясь исполнить свою первую композицию — «Сумерки любви». Огромный зал, разгоряченный предыдущими выступлениями, одобрительно взревел, приветствуя песню, шесть лет назад ставшую хитом. Кики почувствовала, как ее пронизывает ощущение своего всесилия. Адреналин бурлил у нее в крови. Здесь ее место. Остальное не имеет значения. Теперь, когда Френсис стал частью прошлого, новый энергичный американский продюсер поможет ей сменить имидж и подняться на должную высоту. Вскоре весь мир заговорит о ней как о подлинном чуде современного рока.
31
«Коконат-Гроув» — знаменитый ночной клуб в фешенебельном отеле «Амбассадор» в Лос-Анджелесе.