— Потому что в таких случаях действует старый профсоюзный принцип «последним принят — первым уволен». — Джералдин с трудом открыла глаза. — И еще: если ты останешься здесь, когда приедут дети, тебе придется делить комнату со мной, а я к этому не готова, Кики.
Примми заварила себе чай, наполнила чашку и заметила:
— В прежние дни мы с Кики жили в одной комнате. Если ты переедешь в мою спальню, Джералдин, мы с Кики сможем занять комнату для гостей. Там мы прекрасно поместимся. Проблема будет решена.
Кики радостно просияла.
— Клево, — заключила она, мгновенно забыв о цели своей поездки в Корнуолл.
Примми улыбнулась в ответ, довольная, что так легко удалось предотвратить очередной кризис.
— Ты разговариваешь прямо как моя дочка Люси. У нее всегда все «клево» или «круто».
Кики сделала еще один большой глоток виски.
— Вот и расскажи мне о своих детях, Примми. Сколько им? Где они? Как их зовут?
Примми притихла, стараясь не встречаться глазами с Джералдин: та слишком хорошо понимала, как невыносимо трудно для нее не заговорить о Дестини.
— Джоанн двадцать три. Она работает в «Ди-пи Интернэшнл» — это лондонское рекламное агентство, — она замужем и уже дослужилась до руководителя отдела. Милли на тринадцать месяцев ее моложе. Она тоже замужем (хотя и не всегда помнит об этом) и живет в Лондоне. Джошу двадцать, он пока не женат, и в нем есть что-то от Ромео. Люси девятнадцать. Она сейчас путешествует по Австралии.
— Внуков нет?
Примми покачала головой.
— Думаю, это не важно. — Кики пожала плечами. — У них впереди еще куча времени. Они часто тебя навещают? Это те самые «дети», которые вот-вот должны приехать?
— Нет. — Примми удобнее устроилась на полу и обхватила руками колени. — Моя тетя — та, что завещала мне Рутвен, — обычно предоставляла ферму воспитанникам детского дома на время каникул. Она заключила соглашение в прошлом году, и через десять дней сюда приедут пятеро детей.
— Круто, — откликнулась Кики без всякого восторга в голосе. Дети никогда ее не интересовали. Если, конечно, они не покупали ее записи.
— А ты так и не рассказала нам, что привело тебя в Корнуолл, Кики, — с любопытством заметила Примми. — Ты приехала на рок-фестиваль? И как ты сюда добралась? Где твоя машина?
— И почему твоя собака так позорно запущена? — подала голос Джералдин, лежа на диване с закрытыми глазами. — У пса такой вид, словно его ни разу в жизни не причесывали, да и ванны он наверняка никогда не видел.
Лицо Кики напряженно застыло. Было бы проще всего выдумать причину, по которой она приехала в Корнуолл. На какое-то мгновение у нее возникло искушение соврать, что ее доставили сюда на вертолете, а через пару дней она умчится в Лондон, а оттуда — в Нью-Йорк, в свою роскошную квартиру. Примми поверила бы каждому ее слову, а вот Джералдин вряд ли.
Джералдин всегда отличалась острой наблюдательностью. Люди, у которых водятся деньги — настоящие деньги, — за милю чуют себе подобных. А у Джералдин денег явно в избытке. Достаточно взглянуть на ее «феррари». Джералдин мгновенно поймет, что у Кики нет ни гроша за душой. Ложь станет лишь очередным унижением. Кроме того, Кики ведь решила навсегда покончить с жалким притворством. К чему вечно выдавать себя за кого-то другого, более удачливого, и ловить на себе понимающие презрительные взгляды, когда твой обман выходит наружу? Нет. Пора с этим покончить. В конце концов, разве не для этого она приехала сюда, в Корнуолл, в край высоких утесов?
— Собака не моя, — отозвалась Кики, выбрав для начала самый простой вопрос. — Моя машина сломалась на шоссе, и я поймала попутку до Хелстона. Собака принадлежала владельцу грузовика, который меня подвез. Они не поладили.
— А как же твоя машина? — всполошилась Примми. — Кто должен доставить ее сюда? Агент, продюсер или, может, охранник?..
— Агенты и продюсеры не станут играть роль мальчиков на побегушках, Примми. А охранники бывают у рок-звезд, которым требуется держать поклонников на расстоянии. — Продолжая сидеть, по-турецки скрестив ноги, она уперлась руками в колени и с вызовом взглянула на Примми и Джералдин. — А мне больше не нужно сдерживать своих фанатов, — с горечью призналась она. — Со мной покончено. Все, конец. Меня сдали в тираж. — Кики впервые произнесла вслух эти слова. Они звучали как приговор.
Примми взволнованно всплеснула руками:
— Но как же так? Еще в апреле в Сент-Остелле я видела рекламные плакаты рок-фестиваля с твоим участием!
— А, грандиозный пасхальный концерт «Возрожденный рок»! — Кики тяжело вздохнула. Фестиваль в Сент-Остелле вышел удачным. В основном потому, что два старых приятеля — Марти Уайлд и Эрик Берден — специально прилетели из Штатов, чтобы принять в нем участие. Для Кики Сент-Остелл стал лебединой песней. Долгие страшные месяцы до него она сидела без работы, а после состоялся тот памятный концерт в «Грантли», который окончательно добил ее. — Ну да, но это особый случай, Примми, — устало признала она. — Что бы ты ни читала в газетах, по меньшей мере последние десять лет я только и делала, что катилась вниз.
Наступила долгая тишина.
Джералдин хорошо понимала, какого труда стоило Кики подобное признание, и в ее душе шевельнулось нечто вроде уважения. Нельзя сказать, что отношение ее к Кики разительно изменилось, но по сравнению с ненавистью и отвращением, которые она испытывала на протяжении тридцати с лишним лет, это было совершенно новое чувство.
— Мне очень жаль, — пробормотала наконец Примми. — Я и не подозревала…
— Думаю, жизнь любого, кого ни возьми, на поверку окажется совсем иной, чем кажется на первый взгляд, — философски заметила Кики.
— Это верно, — с чувством произнесла Джералдин. С великим трудом ей удалось сесть, опираясь на подушки.
Примми бросила на подругу обеспокоенный взгляд и заметила кровоподтеки, начавшие проступать у нее на руках.
— Господи, что ты с собой сделала? — с тревогой воскликнула она. — Сегодня утром у тебя не было никаких синяков!
Джералдин опустила рукава шелковой блузки.
— Ничего страшного. Не беспокойся, Примми. Они скоро исчезнут.
— У меня где-то была арника в таблетках. Я найду. У тебя слишком легко возникают синяки, Джералдин, с этим надо что-то делать. Может, у тебя малокровие?
Джералдин ответила ей вымученной улыбкой:
— Вполне возможно.
Кики совершенно не интересовали синяки Джералдин. Опасаясь, что разговор снова вернется к ее неудавшейся карьере, она решила взять инициативу в свои руки:
— Ни одна из вас не сказала ни слова об Артемис. Она еще не приезжала сюда? Этот напыщенный козел, за которого она вышла замуж, не мог иметь детей, верно? Как там его звали? Ричард? Роберт? Они, должно быть, взяли приемного ребенка?
— Его зовут Руперт, — невозмутимо заметила Джералдин, избавив Примми от необходимости отвечать. — Да, они усыновили детей. Примми говорит, что у них два мальчика. Хотя теперь они уже не мальчики. Им, должно быть, около двадцати.
Кики подвинулась, уступив собаке побольше места на коврике.
— Что значит «должно быть»? Так получается, вы обе потеряли с ней всякую связь?
— Я не поддерживала с ними отношений. — Джералдин бросила быстрый взгляд на Примми, все еще пытавшуюся справиться с волнением. — Жизнь Примми с Тедом и детьми очень отличалась от жизни Артемис. Их пути разошлись. Это случается.
— Мы с Джералдин вчера пробовали дозвониться до нее. — Примми постаралась придать голосу твердость, но все ее мысли по-прежнему были заняты Дестини. — Они с Рупертом расстались, разводятся. Вчера вечером, когда Джералдин говорила с ним, он заявил, что Артемис уехала в круиз, он не знает, когда она вернется в Англию, и у него нет номера ее мобильника.
— Готова поспорить, этот подонок лжет. — Кики обняла собаку за шею. — У него непременно должен быть номер ее мобильника. Он просто не хочет, чтобы старые подруги Артемис посоветовали ей выжать из него как можно больше при составлении соглашения о разводе. Кажется, у него огромный дом в Котсуолде и целый караван поло-пони? Если он тридцать с лишним лет назад был при деньгах, то сейчас, должно быть, просто купается в них. Если Артемис сумеет правильно разыграть свои карты, после развода она станет весьма состоятельной женщиной.