Такая движуха обычно создает фоновые шумы, которые чуткий слух Ширинки обычно очень хорошо научился различать в обманчивой тишине Зоны.
Но только не сегодня. Сегодня было действительно тихо.
И это до дрожи пугало бандита, уже готового дать деру от своих не слишком-то внимательных конвоиров. Лишь эта тишина его и останавливала.
Внезапно командир квада замер и с места перекатился за поваленную рядом телефонную будку, вскинув при этом кулак. Ширинка понял – это сигнал рассредоточиться по укрытиям. Лучше шанса сбежать из цепких лап Долговцев может и не представиться. Пора действовать, а проблемы со странной тишиной можно решать и по мере их поступления.
Как только стоящий сзади долговец тронул бандита за плечо, намереваясь тащить застывшего посреди улицы Ширинку за собой в укрытие, последний шагнул назад, наступив сталкеру пяткой на носок и со всей силы вдарив затылком прямо в незащищенный нос противника. Опешивший долговец из-за прижатой ноги потерял точку опоры и тяжело повалился на растрескавшийся асфальт улицы, щедро заливая кровью из сломанного носа свой комбез и мусор на дороге.
- Снайпер! – выкрикнул Ширинка, не слишком-то надеясь, что матерые долгари поведутся на такой трюк. Однако, как говорится, сталкер предполагает – Зона располагает. Долговцы, уже рассредоточившиеся по укрытиям, вжались в них всем телом, а командир сменил укрытие на более надежное – он одним перекатом спрятался за отколотым куском панели одной из рядом стоящих пятиэтажек.
Не сразу они сообразили, что якобы убитый товарищ совершает совсем не характерные для потенциального покойника движения, держась за нос и матеря всех и вся. А как разобрались что к чему – бандита уже не было в поле зрения.
Ширинка бежал так быстро, как не бегал от ментов даже в лучшие годы. Паника, ужас, накатившее чувство свободы – все это затуманило глаза бывшему зэку. Сейчас ему было все равно, влетит ли он в аномалию, попадет ли в лапы мутантам. Плевать! Он вырвался! Спасся из-под охраны вшивых долгарей!
Слыша где-то сзади выкрики так глупо обманутых сталкеров, Ширинка, наконец, сообразил, что вот так запросто по Зоне могут бегать или дураки, или напрочь отбитые люди, что в принципе не важно, ведь итог один – особо изощренная смерть. Бандит взял себя в руки и заставил себя притормозить и нырнуть за валявшуюся рядом катушку с обрывками силовых кабелей. И вовремя!
Сначала раздался треск разрываемого дерева, и прямо рядом с лицом зэка доски катушки оглушительно лопнули. И сразу же тонкий слух бандита различил легкое подвывание. Значит, все-таки, снайперов действительно всех гауссами оснастили. Не врал пахан, едрить его налево!
Второй выстрел доделал разрушительную работу первого, и разорвал окончательно катушку на две неравные части, разлетевшиеся в разные стороны и осыпавшие Ширинку гнилой трухой. Оставшись без укрытия, бандит с низкого старта взял в сторону ближайшей пятиэтажки, но раздавшиеся со стороны продолжающих погоню долговцев выстрелы вжали его в землю, не давая высунуть и носа.
Мелькнула в голове мысль, что у снайпера он как на ладони.
«А может, подумает, что мертв? Ага, а фигли нет-то? На новых гауссах тепловое прицеливание с охренительным зумом. Обмануть такие технологии просто лежа на земле и притворяясь жмуром можно даже и не пытаться. Сейчас он пальнет еще раз – и все…»
И снайпер действительно выстрелил. Но не в Ширинку, как тот думал.
- Ванька!!!
Крик прозвучал со стороны, откуда прибежал бандит, и откуда по нему отрыли огонь бывшие конвоиры. Значит подстрелил монолитовец фраера. Так ему, суке долговской.
Как только в сторону засевшего на многоэтажке стрелка раздались экономные автоматные очереди «калашей» Долга, Ширинка припустил со всех ног к той самой примеченной ранее пятиэтажке, отчаянно надеясь, что преследователи слишком заняты своими разборками, и им совсем не до спешащего убраться подобру-поздорову бандита.
***
Труп лежал неестественно прямо. Складывалось ощущение, что и не мертвец там на площади перед школой валяется, а манекен из рядом стоящего КБО. Буй бы так и подумал, но кажущийся предельно гладким срез на месте, где должна была быть рука ученого настойчиво твердил – манекеном здесь и не пахнет.