Мы сидели с ней на кровати. Она внезапно навалилась на меня, и я понял, что мне из-под нее уже не выбраться. Какого размера был у неё бюст я точно не знаю, но, пожалуй, пятого или шестого… Что она вытворяла со мной и сколько времени продолжалось это насилие, я описывать не буду. А потом вдруг как-то сразу протрезвела и приказным тоном заявила:
– Я хочу, чтобы ты завтра вечером пришел ко мне. Не вздумай отказываться и не пытайся обманывать меня. Я хочу тебя, понял?
Я пытался убедить ее, что это невозможно, так как завтра я до вечера буду дежурить на съемочной площадке. И тут же услышал в ответ:
– Плевать я хотела на твои съемки. Если ты не придешь, я сама приду в вашу избушку.
Я не стал спорить с ней, молча, вышел из барака и быстро, не разбирая в темноте, где дорога, по мокрой траве пошел в свою обитель. На следующий день я поздно вернулся с площадки, конечно, никуда не пошел и она тоже, слава Богу, не появилась. Через несколько дней (кончался август) пионерский лагерь закрыли, и дети с воспитательницами и жирной дамой уехали в Калинин.
Наездница
Вспомнил одну историю, что случилась в неврологическом отделении Алма-Атинского гарнизонного госпиталя в середине 60-х годов прошлого века. После окончания факультета усовершенствования врачей при Военно-медицинской академии меня назначили начальником этого отделения.
Из Ташкентского окружного военного госпиталя ко мне в отделение перевели старшего лейтенанта Сергея (фамилию не помню), страдающего прогрессирующим рассеянным склерозом*.
Обычно тяжелых больных переводили из гарнизонных госпиталей в окружной госпиталь, где были более опытные врачи и лучшие возможности для обследования и лечения.
В данном случае перевод Сережи из окружного в гарнизонный госпиталь состоялся по настойчивой просьбе его пожилой тети, которая жила в Алма-Ате. Родители офицера погибли во время землетрясения в Ашхабаде в 1948 году, а молодая жена, после того как он тяжело заболел, бросила его. Тетя была единственным близким человеком для Сергея.
Впечатление после первого осмотра больного у меня осталось тяжелое: выраженный спастический тетрапарез, множественные пролежни, снижение памяти, интеллекта, нарушение зрения, речи, функции тазовых органов. Пациент нуждался не только в лечении, но прежде всего в тщательном уходе.
Положили Сергея в небольшую одноместную палату у поста дежурной медсестры.
Его тетя почти каждый день приходила в отделение, ухаживала за племянником, кормила с ложечки, помогала медсестрам и санитаркам.
Вскоре в поселке, недалеко от Алма-Аты, она нашла китайца, который пообещал ей за большие деньги «поставить на ноги» Сергея после курса иглоукалывания и прижигания.
Руководство госпиталя разрешило этому лекарю приходить в отделение и проводить сеансы лечения. Я пытался убедить тетю Сергея, что это напрасная трата денег, ибо чудес в медицине не бывает.
Но старушка верила не мне, а китайцу. Надеялась, что он вылечит ее племянника.
Обычно у таких больных наряду с нарушением мочеиспускания, дефекации нарушается и половая функция. Но у Сергея вдобавок ко всему (возможно на фоне основного заболевания) оказалась еще одна очень редкая болезнь – приапизм (стойкая патологическая эрекция, возникающая независимо от сексуального влечения, не исчезающая длительное время и не сопровождающаяся семяизвержением).
В связи с тем, что в течение суток санитарки и медсестры несколько раз меняли подкладную клеенку (подгузников тогда не было), постельное белье и обрабатывали пролежни мазями и антисептиками, Сергей лежал полностью обнаженный. Укрывали его только простыней и одеялом.
Однажды поздно вечером дежурная медсестра услышала в палате Сергея подозрительный шум и стоны. Открыв дверь в палату, она замерла от удивления, увидев, как говорили, «картину маслом».
Одеяло, простыня, белый халат и женские трусы валялись на полу, а на Сергее, который лежал на спине, в позе наездницы сидела голая санитарка, стонала от удовольствия и, как говорят юристы, «совершала сексуальные действия».
Сестра стащила ее с Сергея и кровати, выгнала из палаты. Затем позвонила дежурному врачу и доложила, что санитарка насиловала больного.
Утром на пятиминутке медсестра рассказала, что когда, войдя в палату, она крикнула санитарке:
– Ты что делаешь, стерва?! А ну быстро слезай, – та спокойно ответила:
– А что я сделала? Зачем добру пропадать! Грех на таком коне не поскакать…
Дежурный врач доложил об инциденте начальнику госпиталя и тот, не желая широкой огласки случившегося, в тот же день уволил санитарку «по собственному желанию». Понятно, что тете Сергея никто ничего не рассказывал.