- Ты можешь говорить и делать все, что душе угодно, но второй раз отодвинуть меня в сторону у тебя не получится. Понимаю, что сейчас молодой маме не до отношений, но я терпеливый, подожду. В близкие друзья пока не набиваюсь, но рядом быть хочу. Да и тебе не помешает рядом надежное плечо иметь, поверь.
- Да зачем тебе это? - не выдержала Юля. - Зачем?
Он вздохнул и пожал плечами.
- Так получилось, что я уже на дне рождения Павла знал, чего хочу. По правде говоря, и надеяться уж перестал, но мысли о тебе выбросить из головы не сумел, уж извини. Такая вот история получилась.
- Я не хочу торопиться, боюсь, - все-таки призналась Юля, тронутая его искренним признанием.
- И не торопись, пусть все идет своим чередом, а начнем мы с конфетно-букетного периода. Думаю, это дело обязательное, а то потом сыну не о чем будет рассказывать, - он опять улыбнулся, но вдруг посерьезнел и удивленно посмотрел на Юлю. - Подожди, подожди... Ты вышла на работу?
- Да, надо же как-то жить, - пожав плечами, спокойно подтвердила она.
- Завтра же мы обо всем спокойно поговорим и начнем решать твои проблемы.
Юля грустно усмехнулась. Ах, как это было знакомо! И над ответом думать не надо!
- Прости, но это мы обсуждать не будем.
Он внимательно посмотрел на нее, а потом укоризненно покачал головой.
- Послушай, стойкий оловянный солдатик, я немного знаю о твоей жизни, но тогда в ней не было меня. Теперь я рядом, и с моей стороны все очень и очень серьезно, поэтому просто доверься мне, позволь быть мужчиной и некоторые вопросы решать самому. И еще запомни, в нашей семье всегда будет только так.
Юля замерла: подобных слов она еще ни от кого не слышала. Разумеется, это совсем не значило, что она согласится и завтра на самом деле побежит увольняться, но услышать такое было приятно. Может быть, и не стоит его отталкивать? Сделать это, если что-то пойдет не так, она сможет в любой момент, но теперь пора посмотреть правде в глаза и признать, что надежное плечо рядом ей бы не помешало.
Юля не знала, как в дальнейшем сложатся их отношения, но очень захотелось верить сидящему рядом человеку, бравшему ответственность за жизни ее и сына. Поэтому и не стала она отвечать, а просто накрыла его руку своей ладонью. В том, что он все правильно поймет и без слов, Юля нисколько не сомневалась. Оба ощущали какую-то особую теплоту, легкую грусть и растущую нежность друг к другу.
- Посмотри, - Илья придвинулся ближе и заговорщицки улыбнулся, - вокруг никого.
Она огляделась и увидела, что аллея на самом деле была пуста.
- Никого, - подтвердила она. - И что?
- Какая недогадливая! Сто лет хочу тебя поцеловать, вот что!
Он взял в ладони ее лицо, медленно приблизил свои губы к ее ждущим губам и несколько раз поцеловал Юлю сначала нежно, едва касаясь, но потом... Потом Юля почувствовала, как твердеют от желания его губы, становятся все более жадными, ожидающими от нее такого же ответа. Она могла бы прервать этот поцелуй, но почему-то этого не сделала, а лишь закрыла глаза, будто прислушиваясь к своим чувствам.
- Ты словно школьница... целуешься с закрытыми глазами... - стараясь выровнять дыхание, прошептал Илья.
Юля смущенно потупилась: она не была готова разговаривать с ним на такие темы.
- Я сказала, что не хочу торопиться, и мы ни о чем не договорились, - пробормотала она, отодвигаясь.
- Прости, не удержался, - голос хоть и звучал покаянно, но по глазам было видно, что он ни в чем не раскаивается. - А в остальном, я думаю, мы придем к соглашению. Правда, Юля?
Она, все еще не до конца уверенная в правильности принятого решения, лишь кивнула головой.
Пора было возвращаться. Одной рукой молодой человек катил коляску, а другой сжимал ладонь идущей рядом женщины. Оба были молоды, красивы и ничем не отличались от других родителей, прогуливающихся с детьми.
Из боковой аллеи вышел человек и неторопливо направился им навстречу. Юля бросила на него рассеянный взгляд и вздрогнула: это был Сергей. Но уже через минуту поняла, что ошиблась, и облегченно вздохнула. Илья ничего не заметил, лишь почувствовал, как дрогнула ее рука.
- Что-то случилось?
Она ответила со слабой улыбкой:
- Нет, ничего. Просто задумалась.
Юля и вправду подумала о том, почему даже в такие добрые минуты не может не вспоминать о Сергее. Он что, так и продолжит незримо жить рядом? Этого она, конечно же, не хотела, но... Уже несколько раз по вечерам она видела во дворе его машину. Он ждал и надеялся, а она стояла у окна, смотрела на нее и плакала. Когда-то решение о том, быть ли им вместе, зависело от него, сейчас же право решать было передано ей, Юле.
Она, разумеется, так и не вышла, но чего ей это стоило! Да и теперь не было абсолютной уверенности, что она поступает правильно и будет столь же категорична в дальнейшем. Эту невозможность забыть можно было сравнить лишь с фантомными болями, которые у доброй половины таких же зависимых остаются на всю жизнь. Юле, тем не менее, искренне хотелось верить, что время лечит, что когда-нибудь это наваждение закончится, что она перестанет жить прошлым.
Опавшие листья пестрым мягким ковром стелились под ногами. Своим тихим шорохом они словно утоляли печаль, успокаивая и утешая, обнадеживая и обещая, что каждый в этой жизни найдет то, о чем мечтал, что искал, к чему стремился