Вот кончились зайцы, и из мешка появились ружья — одно, два, три, четыре игрушечных ружья и еще какие-то загадочные предметы из картона — маски, должно быть, что-то розовое.
— Внимание, товарищи. Объясняю игру. В массовой игре принимают участие две пары — две девушки и два молодых человека.
Кругом засмеялись.
— Дисциплинированнее, товарищи. Смеяться будете потом. Игра называется «Охота на зайцев». Кто желает принять участие в игре?
Толпа жалась. Никто не выходил.
— Ну, выходите, товарищи, быстренько, проявляйте активность.
— Эх, была не была! — крикнула одна девушка и выскочила на середину. Это оказалась та самая, в золотом платье. Молодец, репка!
Лиха беда начало. За репкой вышла еще девушка — эту я знала, лаборантка Тоня, — и еще два мальчика, оба из нашего института, один покороче, румянец пятнышками, а другой длинный-длинный, с распадающимися волосами, в джинсах. Как будто бы Саша Лукьянов, но я не была уверена. Если Саша Лукьянов, то я ему уже два выговора подписала. У этого парня ноги были слишком длинны, и он все переминался, сгибал то одну, то другую.
— Еще раз внимание, товарищи. Объясняю игру «Охота на зайцев». В игре участвует четыре человека. Каждый из них должен надеть свое ружье на плечо.
Посмеиваясь и стесняясь, ребята пролезли в ременные петли детских ружей.
— Так. Объясняю дальше. Каждый из вас четырех получит свой угол. Расстанавливаю участников по углам. В центре зала сидят зайцы. Видите зайцев?
— Чего же не видеть, не слепые, — сказал короткий. Кругом стояло погребальное молчание. Зайцы сидели шеренгой, очень унылые, свесив мягкие холодные уши. Один все норовил свалиться на бок. Зина его поправляла.
— Каждый из вас должен настрелять как только можно больше зайцев и снести их в свой угол, понятно? Вы снимаете с плеча ружье, прицеливаетесь в зайца и производите выстрел. Настоящего выстрела, конечно, не происходит, так как ружья детские и ничем не заряжены в целях безопасности игры. Убив зайца, вы несете его в свой угол, понятно?
— Понятно, — грустно сказал длинный, согнув на этот раз правую ногу.
— Теперь я вам одену маски. Чтобы вы не могли ничего видеть, глазные отверстия масок заклеены. Понятно?
— Чего тут не понять, школу кончили, — сказала репка.
— Внимание. Одеваю маски.
Длинному досталась унылая маска пьяницы с торчащими ушами и висячим лиловым носом. Короткому — что-то желтое, плоское, принюхивающееся. Уродливую старческую харю в платке нацепили Тоне. Но страшнее всего оказалась женская маска, которая досталась веселой золотой репке. Раздутая, синевато-розовая бабья голова, почти без глаз, с одним ухом, с паралитически раскрытым, скошенным набок ртом. Клиническая маска идиотки. Все четверо замаскированных с ружьями на плечах стояли среди зала, словно выходцы из кошмарного сна алкоголика.
— Внимание, приготовились. По моему сигналу играющие начинают игру по охоте на зайцев. Внимание, начали!
Зина свистнула в свой свисток, не то спортивный, не то милицейский. Первой тронулась с места девушка — золотая репка — с розовым ужасом вместо головы. Она сняла ружье, старательно прицелилась, «выстрелила» в невидимых зайцев и, твердо ступая, отправилась за добычей. Должно быть, и в самом деле трудно сохранить направление, ничего не видя. Она взяла правее, чем нужно, прошла мимо зайцев, присела на корточки и стала шарить по пустому полу, бессмысленно поводя идиотической головой. В зале раздались отдельные смешки.
«Какой ужас, — думала я. — Что это такое?..»
Теперь схватил ружье долговязый в джинсах — Саша Лукьянов или не Саша Лукьянов? — тот, с головой пьяницы. Он, видно, стремился внести в номер что-то свое: выстрелил, сказал «пиф-паф» и направился к зайцам гусиным шагом, высоко вскидывая ноги. Этот оценил расстояние довольно удачно. Сначала он наступил на зайцев, разбил шеренгу, потом сориентировался, сел на пол, нашарил двух и, держа их за уши, понес в чужой угол.
— Не сюда, не сюда! — кричали ему.
Многие уже хохотали, раздалось два-три свистка. Зина попыталась вмешаться и что-то сорганизовать, но ее уже никто не слушал. Остальные маски тоже включились в игру… Через несколько минут в зале творилось что-то невообразимое. Все четверо в масках, забывая стрелять, слепо и тупо валандались по свободному пространству, спотыкаясь, сталкиваясь, ощупывая друг друга, беспорядочно хватая и перетаскивая с места на место злополучных зайцев. Кругом хохотали. Никто ничего не понимал, но смеялись все громче; я не понимала: чему тут можно смеяться, это же страшно! — и вдруг почувствовала, что не могу больше, что хохочу вместе с другими…