– Он отдал мне ее сам, сказал отдать тем, кто назовет его имя. – Пожал плечами Мак. – И я не ушел. Он меня отпустил.
Глава клана аккуратно протянул руку, чтобы взять медальон, но Мак сжал его в руке, не собираясь с ним просто так прощаться.
– Как его звали?
– Саалток «Темный дух», – с трепетом произнес седовласый. – Легенда, позор, и самое большое достижение клана. Последний темный маг клана «Падающий лист»... Заклинатель духов, некромант и самый мудрый глава. Ни до него, ни после него, наш клан не был столь могущественен, как при нем.
Геулерон просительно протянул руку к кулаку Мака.
– Это не артефакт, это медальон главы клана. – парень расслабил кулак и в руки трепещущему от прикосновения к истории мужчине скользнула клановая реликвия. Седовласый осторожно положил ее на ладонь и аккуратно провернул верхнюю часть. Медальон раскрылся, представив внутри стопку тонких металлических пластинок. – Это летопись клана. Это знак основателя – Лист Империи. Это знаки его потомков...
С трепетом перебирая металлические пластинки с гравировкой, глава клана шептал имена глав, порой что-то комментировал, но в итоге все же дошел до знака самого Саалтока. Он аккуратно подцепил его ногтями и вздохнул:
– Больше этот медальон никто не носил...
Тут его взгляд упал на оставшиеся внутри медальона пластинки. Он аккуратно начал брать одну за другой и выкладывать на стол, шепотом проговаривая имена. Последней была табличка с голубым плющом. Положив ее на стол, он сглотнул и произнес:
– Геулерон Сильера, нынешний глава клана «Падающий лист». – Седовласый откинулся на спинку кресла и с грустной улыбкой добавил: – Он нас не бросил. Он наблюдал и все знал...
– Ты сказал не все, – произнес Мак, глядя на задумчиво рассматривающего металлические пластинки главу клана.
– Я не знаю всего, – пожал плечами Геулерон. – Говорят, когда убили императора, он просто исчез. Без предупреждений и сборов. Просто исчез...
Мак молча кивнул и встал.
– Я ожидал другого, но думаю, большего я от вас не услышу. – парень направился к двери, но не успел он сделать несколько шагов, как в спину прозвучал вопрос полный надежды:
– Он говорил что-то о нас?
– Нет.
– Хотя бы что-нибудь?
– Он взял с меня обещание позвать его, как только я решу умереть! – не оборачиваясь произнес Мак и, когда уже почти покинул комнату, услышал возглас в спину:
– Никто на самом деле не знает, что случилось! Слышишь? Не все проклятые были предателями!
Да, их можно назвать эльфийками, с точки зрения моего мира. Длинные ушки и белоснежная кожа, голубые глаза и волосы цвета от сухой соломы до пепельного цвета. По всем критериям моего бывшего мира – однозначно эльфийки. Как потом выяснилось, они действительно были сестрами. Потрясающие, красивые, стройные и привлекательные девушки оказались дьявольски ненасытными. И это меня серьезно вымотало. Мне всегда хватало супруги. Та страсть и тяга друг к другу, порой переходили границы даже для женатых. Несмотря на несколько лет супружеской жизни, порой мы вытворяли очень... спорные выходки. Я с теплом на душе вспоминаю то время и надеюсь, что когда-нибудь я смогу вернуться.
Однако то, что мне предстояло выполнить здесь, с этими девушками, почему-то воспринималось мной как механическая работа. Да, приятная, с красивыми девушками, но не более. Не было даже намека на ту страсть, с которой мы рвали нижнее белье и простыни. Вспоминая самые приятные моменты с супругой, почему-то вспомнил торговку Лину.
А еще Левитания. Честно, я неоднократно ловил себя на мысли, что очень сильно сглупил, когда согласился стать ее «временной нянькой». Мало того, что это несносное создание постоянно совало свой нос и пыталась всем навязать свое мнение, так еще она спала всего по четыре часа в сутки и считала всех сонями, о чем незамедлительно сообщала. На рассвете. Каждый день. И мычание в ответ ее абсолютно не устраивало.
А еще ее навязчивое чувство собственности. Непонятно с какого момента я стал ее собственностью и она решила, что может решать с кем, когда и где мне спать, что есть, как одеваться и какие заклинания мне можно применять, а какие нет.
На третьи сутки, нашего с ней общения у нас состоялся скандал. По утру он повторился, и это наконец возымело эффект. Левитания начала придерживать язык. Ее приказы превратились в настойчивые советы. Я, воодушевленный прогрессом решил, что на правильном пути. Поэтому встал на тропу «Бей женщину ее же оружием»! Теперь, на каждый ее выпад или настойчивый совет я отвечал ей укором ее безграмотности. Это оказалось ее единственным больным местом.