- Дина Васильевна, почему опять я? Я и снимать толком не умею, у меня не то, что камеры никогда не было, фотик скотчем перевязан, чтобы не рассыпался.
- Ты же не одна будешь это делать. Снимать попросим Дарью, она у нас вечный репортер, в кадре Ростовцева поставим, не за просто так же его в нашу замечательную школу взяли, надо и отрабатывать, - на полном серьезе излагала учительница, - а ты - мозговой центр, сценарий, режиссура и так далее.
- Я не буду с ним работать, - Дине девушка не отказывала никогда. Что бы она ни попросила, как бы ни относилась Леся к тому, что надо было сделать. Не хотелось и начинать, только... Только эта просьба была далеко за пределами того, что она могла вытерпеть. Раньше ад был только дома, а теперь догнал ее и в школе, и погружаться в самое сердце этого ада не хотелось ничуть.
- Олеся... ты не совсем справедлива в своем отношении. Нет, я даже не буду пытаться убедить тебя, что Ростовцев белый и пушистый, дело не в этом. Дело в том, что ты сделала выводы, даже не познакомившись с человеком.
- Выводы были правильными. Знакомство с этим человеком если и изменило мое мнение о нем, то только в худшую сторону. Он невыносим.
- Дан тебе нравится? - Леська приготовилась в подробностях рассказывать, насколько и почему ей не нравится новенький, но подавилась словами. До нее дошло, что имеет в виду женщина.
- Нет! С чего Вы взяли?! Я его терпеть не могу! Он невыносим! Он тупой, он заносчивый, вообще, он - козел! Не хочу иметь с этим типом ничего общего! И мне сейчас не до общественных нагрузок.
- Что случилось? - сразу забеспокоилась классная.
- Что может у нас случиться? Все новости старые настолько, что все их знают заранее.
- Мать? - Леся только плечами пожала. - Можешь пожить у меня, муж сейчас в командировке.
- Нет. Спасибо большое, но не нужно. Я справлюсь, я же всегда справляюсь, - глаза предательски защипало, и горло сжало.
- Лиска, что ты? - удивилась Дина. - Ты же всегда справляешься, все будет хорошо! - и тут девушка не выдержала, мысль, без приглашения поселившаяся в голове с явлением матери, потребовала явить ее миру, причем срочно. Олеся заревела. Она плакала с удовольствием, не думая, как она выглядит в этот момент, или как будет выглядеть после. Не заботясь о том, что выставила себя слабой размазней. Забыв, что не в ее правилах перекладывать свои проблемы на чужие плечи.
- Она снова родит, и вместо института я буду сидеть с очередным ребенком. Если бы Вы знали, как я устала, как я ненавижу новорожденных! Нет, я люблю и Машку, и мальчишек, но мысль о гипотетическом ребенке заставляет меня сжимать кулаки. Я уже обдумываю способы его умерщвления. Я ненавижу его, ненавижу ее, ненавижу отца, ненавижу себя. Я, наверное, еще очень долго не решусь заводить своих детей, с меня достаточно материнства! Меня все достало! Я хочу или убить кого-нибудь, или сдохнуть самой!
- Тихо, Лиска, тихо... все наладится. Ты так хочешь поступить, что я уверена, все будет так, как ты хочешь, а я помогу. И место в общежитии выбьем, и работу найдем. А в родителей на этот раз будут играть твои мама с папой.
- Спасибо! - в последний раз всхлипнула девушка, воспользовавшись предложенной Диной салфеткой, чтобы привести себя в относительный порядок. На кубановедение она уже, все равно, опоздала, так что можно и дождаться, пока лицо примет окраску, хотя бы отдаленно напоминающую нормальную. Бывают же на свете девушки, которые могут слезами любого разжалобить. Леська таким образом разве что отвращение может вызвать - на такой ужас посмотришь, неделю спать не будешь без кошмаров. Но никогда не плакала она не поэтому. Знала, что жалеть ее просто некому. Уж лучше как-нибудь по-другому стресс снимать. Физический труд, к примеру, прекрасно помогает. А тут, с чего-то расслабилась, еще и Дине настроение испортила. - Конечно, все хорошо будет, это я так, нюни распустила не по делу. Не обращайте внимания! Я пойду.
- Чаю выпьем, и пойдешь, до конца урока еще двадцать минут, как раз придешь в норму.
Вышла из кабинета классной девушка почти без следов всплеска эмоций на лице. Только волосы пришлось распустить - не понятно, по какой причине, они просто-напросто вставали дыбом, стоило Леське расстроиться особенно сильно. Так что аккуратный хвост, собранный дома с использованием некоторого количества воска для волос превратился в нечто, напоминающее то, что было на голове Медузы Горгоны. Восстановлению хвост не подлежал, но с помощью воды и расчески голова была спешно преобразована в подобие чего-то вполне приличного.