Тем временем к алтарю вышел отец Джонс. Реджина против собственной воли затаила дыхание.
Когда он раскрыл молитвенник и начал читать, все присутствующие стихли, словно завороженные.
Интересно, догадывался ли он, что она здесь? Разглядеть её в толпе прихожан было бы непросто.
Его внимание было обращено ко всем сразу, а она могла позволить себе сосредоточиться на нём одном. Реджина закрыла глаза и отдалась во власть чистых, глубоких тонов звучного голоса Джонса.
И почему при звуке его голоса она одновременно испытывает и неуместное волнение, и долгожданное умиротворение?
***
Она совершила глупейшую ошибку, пригласив священника на ужин.
Или нет?
Реджина возилась с подкипающим на медленном огне соусом, а ложка почему-то подрагивала в её руке.
Нервы ни к чёрту.
Джонс, несмотря на все её протесты, суетился рядом, взяв на себя приготовление салата.
Он всё тем же приятным вкрадчивым тоном рассказывал историю своей жизни. Своей фальшивой жизни. Историю, которую сама Реджина знала наизусть.
Ведь именно она наслала на Джонса те испытания и потери, которые — вроде как — и натолкнули его на поиски Бога.
Только отчего теперь вся эта ситуация не забавляет её так, как раньше, м?
Бросив быстрый взгляд на так смущающую её колоратку, Реджина вдруг вспомнила о тех временах, когда стоящий перед ней человек с превеликим удовольствием шептал ей на ухо разной степени непристойные слова, вытворяя при этом немыслимые движе…
Ложка всё же выпала из её рук, с оглушительным, как ей показалось, грохотом шмякнувшись на кухонный пол.
И соус разбрызгала. И руку обожгла. Растяпа.
Джонс, как истинный джентльмен, тут же ринулся на помощь. Он всегда был джентльменом. И не давал ни на минуту об этом забыть.
Реджина злилась. На себя. На него.
Ни один мужчина так не смущал её. Ещё ни с кем она не чувствовала себя такой уязвимой, такой… грешницей. Ха, а вот это действительно смешно!
Отец Джонс действовал уверенно, осматривая её повреждённую руку. А, между тем, мысли Реджины, стоило ему только прикоснуться к ней, судорожно заметались.
Какого дьявола она слепила из него священника?
Крайне неосмотрительный поступок со стороны той, кто как никто другой знает, насколько хорош был этот чёртов пират во грехе.
Теперь же…
Запретный плод куда слаще тех яблок, что растут в собственном саду, да, Реджина? Их вкус тебе приелся, а идеальная форма уже не кажется такой привлекательной.
Хочется сложностей.
Хочется страсти.
Хочется Джонса.
А Королева привыкла получать то, чего желает.
— Есть ли у вас пороки, святой отец? — спросила она севшим от напряжения голосом, всматриваясь в его находящееся в опасной близости лицо.
Он же, словно загипнотизированный словами Реджины, не мог оторвать взгляда от её губ.
Когда раздался звонок в дверь, оба вздрогнули.
Отец Джонс отпрянул. Мадам мэр, совладав с эмоциями, нацепила на лицо привычную маску невозмутимости и поспешила в коридор.
— Генри спит? — на пороге возник против обыкновения мрачный и взволнованный Грэм.
— Да.
Реджина с опаской отошла в сторону, пропуская в дом нежданного гостя. Грэм шагнул внутрь и одним резким движением притянул к себе растерявшуюся в первый миг женщину.
— Какого чёрта ты себе позволяешь?! — зашипела Реджина, отшатнувшись и разрывая поцелуй.
— Не думал, что и в этом мне требуется твоё разрешение, — огрызнулся шериф. Почуяв доносящие с кухни ароматы, он нахмурился: — Поздний ужин?
— Да, мы как раз собирались сесть за стол.
— Мы?
Грэм вопросительно изогнул правую бровь, когда в поле его зрения возник Джонс.
— Святой отец, — с неприкрытым удивлением поприветствовал его мужчина.
— Шериф, — кивнул в ответ сдержанный Джонс. Затем, повернувшись к Реджине, исключительно вежливо улыбнулся: — Благодарю за гостеприимство, мадам мэр, но, пожалуй, уже действительно поздно.
— Но…
— Спокойной ночи, отец Джонс, — растянув губы в фальшивой улыбке, неучтиво перебил хозяйку дома Грэм.
Реджина метнула в нахала испепеляющий взгляд и, выпорхнув следом за Джонсом на крыльцо, захлопнула за собой дверь.
— У меня ужасное чувство… будто я вас выставляю, — вздохнула женщина, зябко передёрнув плечами. — Не так я планировала закончить вечер.
— Уверяю вас, не стоит переживать. Полагаю, шериф Грэм хотел бы поговорить с вами наедине.
Священник с непроницаемым выражением лица взглянул на дверь, за которой остался его… кто? Соперник? Реджина поморщилась.
— Это не то, что вы думаете.
— О, вот как? И, между прочим, что же я, по-вашему, думаю?
В эту секунду перед ней был тот самый Джонс. Лихой пират, по которому она так сильно соскучилась. Реджина не смогла сдержать улыбки:
— Думаю, у нас ещё будет шанс продолжить этот разговор.
Плясавшие в его глазах черти почти тут же поникли. Словно он только что вспомнил, кем он является.
Точнее, кем не является. Он не священник! Не священник, чёрт бы его побрал!
— Спокойной ночи, мадам мэр, — повторил отец Джонс, торопясь скрыться от искусительницы подальше.
Реджина лишь в очередной раз вздохнула.
***
Они столкнулись на выходе с кладбища. Реджина даже не удивилась. За последние недели, по злой иронии судьбы, он слишком часто попадается ей на глаза.
— Мадам мэр.
— Пришли навестить могилу отца?
Джонс кивнул, сверля собеседницу внимательным взглядом. Задавать аналогичный вопрос он почему-то не стал. Наверное, всё и так очевидно.
На Реджину вдруг накатило дикое желание расхохотаться, которое она с огромным трудом подавила. А ведь развеселило её осознание того, как сильно они с Крюком похожи.
Помимо того, что они оба превратили месть врагам в смысл жизни, он тоже убил своего отца. Собственноручно. Как и она. Правда, сейчас он об этом не помнит. В отличие от неё.
Ах, да. Не стоит также забывать, что именно Джонс помог Реджине разделаться с Корой. Но вместо вознаграждения за проделанную грязную работу застрял здесь, наряду с остальным сбродом, без воспоминаний о своей истинной сущности.
— Вы плакали, — после длительного молчания изрёк отец Джонс.
Реджина постаралась изобразить на лице грустную улыбку, намеренно устремив взгляд в сторону семейного склепа.