— Не вы один приходите на кладбище, чтобы поговорить по душам с покойниками…
Настоящий Джонс на этот спектакль не купился бы.
Настоящий Джонс непременно почувствовал бы, чем именно были обусловлены её злые слёзы.
Она только что убила человека. Раскрошила сердце, как делала это тысячи раз до. И, вероятно, сделает десятки раз после.
Конечно, ей было грустно расставаться с любимой игрушкой. Но Грэм в последнее время стал создавать слишком много проблем.
Он начал вспоминать.
Почему именно он? Почему именно сейчас? Виновата ли в этом настырная Свон? Если да, то как… как ей это удалось?
Вновь наткнувшись взглядом на белый воротник стоявшего напротив неё мужчины, Реджина поджала губы.
Вот чьё внезапное прозрение ничуть не помешало бы её планам. Напротив…
И да. Опасный крюк вместо тривиального протеза, красовавшегося на руке отца Джонса сейчас, смотрелся всё же более… волнующе. Кто бы мог подумать! Злая Королева соскучилась по крюку Крюка…
— Не могли бы вы отвезти меня домой?
Слова, сорвавшиеся с её губ, кажется, удивили их обоих. Но куда сильнее шокировало то, что он согласился.
Всю дорогу они, терзаемые сомнениями, молчали. Никто не произнес ни слова, даже когда они подъехали к её дому, и когда автомобиль свернул на подъездную аллею, и когда отец Джонс заглушил двигатель.
Какое-то время он так и сидел молча, потом повернулся к ней.
— Почему это происходит?
— Что именно? — глядя на тёмные окна своего огромного и пустого дома, переспросила она.
— Я словно одержим тобой. И это несколько… обескураживает.
— Добро пожаловать на грешную землю, — повернувшись к собеседнику лицом, усмехнулась Реджина. — Только что ты с немалым сопротивлением признал, что ты такой же человек, как и все остальные.
И прежде, чем он успел что-либо ответить, она притянула его к себе за лацканы пальто. Она вовлекла его в этот водоворот безумия, которое по определению влечёт за собой осложнения. Но он не возражал.
В этот момент ни здравый смысл, ни обстоятельства, ни Бог, ни проклятие — ничто не могло препятствовать вспыхнувшему между ними пожару.
Они целовались всю дорогу, пока шли от машины до крыльца, совершенно не боясь быть пойманными. В их общем сознании — одном на двоих, в этом она была уверена — вспышками мелькали картинки прошлого, обостряя восприятие настоящего.
Дом встретил их кромешной тьмой, мигом ставшей их негласной союзницей. Тишину пустого особняка нарушали лишь звуки их прерывистого дыхания и шорох одежды.
Они были наедине с собой, своими демонами и своими грехами. Ничьи глаза не следили за тем, как они сворачивают с пути истинного.
Она знала душу этого человека, а он — чувствовал её. Вплоть до самых тёмных её уголков. Она могла быть с ним самой собой, не таясь и не притворяясь.
Все эти долгие годы она скучала по этому ощущению свободы и лёгкости.
Они растворялась в объятьях друг друга, абсолютно наплевав на то, что может случиться с ними завтра.
***
Она почувствовала, как он рядом с ней зашевелился. Затем сел на край кровати и стал натягивать брюки.
— И что теперь, Ваше Величество?
Хоть Реджина и не издала ни звука, Джонс знал, что она проснулась. Он подошёл к окну и принялся наблюдать за тем, как рассвет окрашивает верхушки яблоневых деревьев в её саду.
Она лежала, закутавшись в простыню, и любовалась его сосредоточенным профилем.
— У нас много дел, Крюк.
Он повернул голову, наградив Реджину насмешливым взглядом.
— Стоит начать с составления графика посещения королевской спальни. Не хочу быть пристреленным в одну из таких ночей страсти ревнивым шерифом.
— Об этом тебе точно не придётся беспокоиться, — женщина сладко зевнула, потянувшись всем телом. Теперь, когда к Крюку вернулись его воспоминания, она знала, что он поймёт её с полуслова.
Долю секунды Джонс изучал её довольное выражение лица, затем отчётливо фыркнул.
— Пёсика в расход? И не жаль, после стольких лет-то?
— Не люблю, когда меня предают.
В брошенной нарочито небрежным тоном фразе содержалось и некое предупреждение. На будущее. Каким бы потрясающим любовником он ни был, Джонс навсегда останется пиратом.
— Хотелось бы заметить, что я тоже не в восторге от предателей, — Крюк выразительно скосил глаза на валявшийся у входа в комнату комок ткани, в котором с трудом можно было узнать рубашку священника.
— Побочные эффекты заклятия, — с откровенно фальшивым раскаянием развела руками Реджина. — Но, признай, ситуация разрешилась как нельзя лучше.
Киллиан лишь криво усмехнулся, вновь отворачиваясь к окну.
Женщина догадывалась, какие именно мысли сейчас вертятся в голове Джонса. Судя по пролегшей меж бровей складке, он всецело отдался раздумьям о свершении возмездия над Румпельштильцхеном.
Что ж, она не могла его в этом винить. Крюк ждал этого мига несколько столетий и по её прихоти потерял лишние двадцать восемь лет.
Убедить его выждать ещё немного будет трудно. Трудно, но реально. Тем более, что у Злой Королевы в рукаве припрятано сразу несколько тузов, способных выступить в качестве вполне весомых аргументов. Например, содержащаяся под замком служанка Румпельштильцхена. Крюк в своё время по собственной неосмотрительности не оценил всей важности этой девицы для Тёмного. И зря. Любовь — это слабость.
Так что с Голдом они расправятся в любом случае.
Но начать всё же следует с вечно лезущей не в свои дела Свон.
Обзаведясь таким полезным напарником, Реджина заметно успокоилась. Что бы там ни задумала эта выскочка, они с Крюком смогут её сломить. В два счёта.
Но подумает она над этим потом. А пока…
— Отец Джонс?
Пират ухмыльнулся и шагнул обратно к кровати, уловив в её восклицании приглашение.
— Кажется, я скомпрометировала вас настолько, что отныне восстановить ваше доброе имя в глазах церкви будет довольно затруднительно.
— О, да, это действительно проблема.
Зацепив пальцем кончик простыни, скрывавшей под собой обнажённое тело Реджины, Киллиан стал медленно тянуть её на себя.
— Но, впрочем… я бы не стал противиться, если бы вам, мадам мэр, вздумалось как следует скомпрометировать меня ещё разок…