— Что ты делаешь?! — злобно крикнул доктор.
— Ничего…
— Если ты что-то видишь, то сейчас же должен мне об этом рассказать! Слышишь?!
— Я ничего не вижу…
— Врешь! Я же вижу! — продолжал тот.
Безумец взялся руками за голову. По нему было видно, что все происходящее сильно давило на рассудок. Из глаз его стали течь слезы.
— Я ничего этого не хотел… Это все так сложно понять, я не могу… Я обычный человек…
Такендо хотел было сказать что-то еще, сделать шаг вперед, но все вокруг резко завертелось и стало мутнеть.
Снова. Он снова возвращался в свой мир, не в состоянии как-либо управлять тем, что видит.
— К черту вся эта магия, если и она мне никак не помогает? — подумал сын самурая, открывая глаза.
Буря становилась все сильнее. Буревеги растянули свои силы чуть ли не вдоль всего фронта. Они явно понимали, что осада точно не дастся им легко. За дураков их никто не принимал. Кто в чем, а они, — дикие воины запада, — многое понимали в военном искусстве.
Уже во всю величину были видны деревянные осадные башни, укрепленные железными пластинами.
От сильного ливня земля превратилась в скользкую грязь. Казалось, в черных облаках прячутся искрящиеся драконы, готовые выйти наружу.
— Мой вождь! — крикнул один из воинов.
Дозориан повернул голову.
На спине его был закреплен изогнутый меч с когтем вместо острия.
— Чего они ждут? — спросил стоящий на стене лучник.
— Готовятся, небось. Первый шаг, как никак, за ними… — отвечал стоящий рядом.
Из-за грозы им было тяжело друг друга услышать даже при непосредственной близости.
— Ты готов, мой император? — сказал мастер-кузнец.
— Кофа каффай, конечно. Давай!
Теперь это ощущалось иначе. Белая комната была невероятно четкая. Свет более не резал глаза.
— Стой! — сказал вдруг лежащий на кровати безумец, глядя перед собой.
Такендо замер, с любопытством ожидая продолжения.
— Мне кажется, что я тебя вижу… Я не уверен…
— Ты слышишь меня?
— Кажется, что да…
— У меня столько вопросов к тебе. Можешь ли ты мне ответить на них?
— Да, конечно, давай. У нас есть немного времени, пока я здесь один. Я редко теперь бываю один…
За все это время он и представить не мог, что ему и правда удастся поговорить с этим странным человеком, которого он видел время от времени. Что ему говорить? Что спросить сначала? Как вообще правильно разговаривать с человеком из будущего? Если это, конечно, будущее…
— Где я? — задал свой первый вопрос тот.
— Где… ты? В моей палате, где же еще…
— Палате? Нет, стой… Какой сейчас год?
— Честно, я не уверен… У меня никогда не получается правильно ответить своему доктору. Он всегда злится.
— Хоть приблизительно…
— Я помню, что когда я сюда попал, точно был две тысячи сто пятьдесят третий.
— Значит, я все-таки в будущем… — подумал про себя Такендо, — Почему я вижу тебя? Почему вижу все это?
— А что ты видишь? — неожиданно спросил человек.
— Что… я вижу?
— Да! Что ты видишь? — любопытствовал тот.
— Ну, тебя вижу. Палату эту. Несколько раз я смотрел из окна на этот твой мир будущего. Мне все здесь кажется невероятным…
— Ты, значит, из прошлого?
— Да. Я Такендо. Родился в восточной империи. В семьсот семидесятом году.
— И как это возможно?
— Я надеялся, что ты мне скажешь…
— Я… Мне кажется… — потянул тот.
— Что? Говори, я готов тебя выслушать.
— Я думаю, это все он…
— Кто? О чем ты?
Комната вновь стала размываться. Как Такендо не старался зацепиться за этот мир, — остаться в нем еще немного, — ничего не получалось. Его снова уносило в настоящее.
— Тоннеки! Тоннеки, мать твою! Ты спишь?! — кричал ему в ухо мастер Весэх.
— Нет! Нет, я… — неуверенно говорил тот, открывая глаза.
— Спускаемся! Живо!
Похоже, что он действительно пропустил некоторое время здесь. Буревеги вместе с северянами только-только пошли в наступление. Каждую осадную башню продвигали вперед, требушеты уже заряжали новыми камнями.
С первым залпом настенных пушек сразу несколько башен покрылись огнем. Несмотря на это их продолжали толкать. Показались целые отряды с длинными лестницами, а вместе с громом раздался боевой клич людей, готовых отдать свою жизнь только ради того, чтобы хоть несколько их товарищей перебрались-таки через стену.
Лучники и стрелки с зажигательными пистолетами тоже открыли огонь. Племена понесли первые потери, а до подступов к каменному барьеру оставалось еще не меньше трех сотен метров.
Первые молниеносные когти выпрыгнули наружу, разразив черные небеса, оглушая ревом своим. Такендо смотрел наверх уже стоя внизу, рядом с гвардейцами “Белой гарды”.
Лишь на один миг он снова провалился в свои видения, но не суждено было ему отправиться в будущее…
— Прими же нашу веру в тебя! Вспомни наши жертвы, наши старания! Проклятый богами человек, что рядом со мной, готов вознести все, что от него осталось, чтобы хоть как-то помочь тебе, о магия! Твой покорный слуга умоляет тебя в час нужды! Яви же нам волю свою! Скажи слово свое! — кричал Каттай, обратив свой взгляд на плачущее небо.
Кантетшо внимательно смотрел на него с некоторой досадой в глазах.
— Ничего не выйдет, Каттай…
— Не говори так, мой император! Мне было видение… Магия будет сегодня с нами! Сегодня, — час, когда сила ее станет очевидна всем!
Новый залп. Одна из осадных башен покосилась, а затем, под влиянием огня, стала разваливаться. Вершина ее была полностью разрушена, — теперь она была бесполезна.
Среди грохота неожиданно послышался смех.
— Смотрите…
Тишина. Ливень вдруг прекратился. Черные тучи проглотили гром, — и он тоже стих. Это было так необычно, что у многих вызывало ступор. Тысячи людей по внутреннюю сторону стены смотрели наверх, приоткрыв рот.
Каттай не вынес разочарованного взгляда своего императора. Дабы избежать позора, — избежать чувства вины, — кузнец, махнув рукой, бросив свой жезл на землю, спрыгнул вниз с балкона цветущей крепости.
Не успел Кантетшо подойти, как небо замолчало, переключая все внимание на себя.
Дозориана бросило в жар. Повидавший многое старый воин все же был под впечатлением. После минутной тишины, небо одарило всех громом новой силы.
— Там, — в облаках, — что-то живет… — сказал рядом стоящий зевака рядом с вождем.
Черное небо сияло тысячей раскатов. Крики десятков щебечущих птиц пронеслись по полю битвы, а затем, вновь одарив всех на миг чудом тишины, — выпустили тучи из себя невиданной силы разряд. Подобной силы удар запросто мог разделить белую гору Хакусан на две части.
Ударная волна пошла в сторону многотысячного войска племен. Сам воздух наэлектризовался и колол каждый сантиметр тела. Земля стремительно раскалывалась, грязь волной наворачивалась на себя же, хороня под собой тысячи воинов.
Дозориан, который двигался в тыльной части орды, — и то почувствовал силу стихии. Его горбатый конь скинул его с себя и тут же умер. Туша его смотрела на бывшего хозяина глазами, полными крови.