Когда я получил на Венецианском фестивале «Золотого льва» за «Фейерверк» (1997) и «Серебряного льва» за «Затойчи», японцы вспомнили, что я не только телеведущий, но и ещё и кинорежиссёр. Знаете, эти награды оказали большое влияние. Многие японцы тогда решили взять мои фильмы в видеопрокате, чтобы открыть их для себя впервые или пересмотреть ещё раз. С этой точки зрения фильм «Затойчи» стал показательным. Он — результат многолетних усилий.
Съёмки этой картины получились очень необычными, это был для меня совершенно новый, важный опыт. Притом что фильм снимался по заказу. Мне впервые заказали фильм, и я согласился. Я не мог упустить такую возможность. Продюсеры были полны энтузиазма. В этом проекте я вдруг получил настоящую свободу действий, как режиссёр и даже монтажёр. Так как в этот фильм были вложены значительные средства, он, разумеется, отвечал определённым коммерческим требованиям. Подбор актёров был исключительным, все они очень талантливы. Открытием этого фильма стал Таити Саотомэ, настоящий маленький гений из театральной семьи, которому на момент съёмок едва исполнилось десять лет.
Впервые за всю карьеру в «Затойчи» мне была предоставлена полная свобода, и я мог показать свою подлинную концепцию развлечений. А уж я-то, со своим опытом, знаю, что это такое! Я хотел, чтобы фильм с первых же минут смотрелся как развлечение. Западные критики назвали «Затойчи» японским вестерном. Это абсолютно точное определение.
В то же время совершенно ясно, что снимать фильм намного труднее, чем ломать комедию. Быть смешным на сцене, на телеэкране — значит делать то, что нужно, чтобы рассмешить зрителя в данную минуту. В этих действиях нет ничего глубокого. На большом экране, напротив, я стараюсь показать разные ситуации, которые заставляют задуматься. Моя цель — увлечь зрителя туда, где он не ожидает оказаться, и окунуть его в океан чувств и эмоций. И то, как я добился этой цели в «Затойчи», превзошло мои самые смелые ожидания.
Правда, осознавая, насколько крупную сумму мне выделили продюсеры, я был вынужден согласиться на использование спецэффектов. Я сделал это не по своей воле. На самом деле у меня проблемы с восприятием спецэффектов. У меня складывается впечатление, что они искажают не реальность — ведь они для этого и созданы, — а сам фильм, саму суть кино. Мне совершенно не интересны такие фильмы, как, например, «300 спартанцев». Конечно, он имел огромный успех, но из-за систематического использования спецэффектов и компьютерной графики, на мой взгляд, он стал фильмом в жанре научной фантастики — возможно, очень красивым, но искусственным, коммерческим и уж точно не историческим произведением о спартанских воинах. Это, впрочем, не значит, что я не могу оценить по достоинству некоторые научно-фантастические фильмы...
Возвращаясь к разговору о «Затойчи», надо сказать, что это экранизация очень популярной в нашей стране серии романов Кана Симодзавы, главным героем которой стал бессмертный вымышленный герой японских легенд эпохи Эдо. Теле- и кинофильмы по мотивам этих романов были очень популярны в 1960—1970-е годы.
До 1989 года главную роль в них исполнял актёр Синтаро Кацу. Но я никогда не был большим фанатом этой саги из двадцати пяти фильмов, в частности из-за того, как они были смонтированы. Я даже смотрел не все серии, только несколько, на кассетах. И должен признаться, мне этого хватило. Мне всегда казалось, что борец за справедливость в исполнении Синтаро Кацу перегибал палку. Я видел эту роль иначе. Поэтому я ни в коем случае не хотел ему подражать. Кроме внешности, у наших персонажей нет ничего общего. За полгода до начала съёмок я перекрасился в блондина. Я даже появлялся в таком виде в телепередачах, чтобы публика понемногу привыкла к моему новому образу и как можно скорее, уже заранее, прониклась моим новым воплощением.