В Японии, если вдруг станет известно о том, что вы занимаетесь благотворительностью, это может буквально стать позором! Такая особенность нашей культуры, наверное, не вполне понятна людям Запада. Для некоторых японцев альтруизм как черта характера, щедрость как достоинство — это всего лишь проявления «красоты души». Я не люблю хвастаться своими добрыми делами и не хочу, чтобы о них распространялись другие. Пусть лучше меня считают одиозной фигурой, мне так комфортнее...
На самом деле я терпеть не могу слова «сочувствие», «жалость» и им подобные... Они вынуждают нас постоянно наблюдать за теми, кто страдает. Хотя — и я знаю это слишком хорошо — благорасположение и добрые чувства далеко не вечны. Верить в обратное — значит заблуждаться или даже проявлять лицемерие. К чувствам каждого человека примешиваются личные интересы и неизбежные маленькие тайны. Например, на японском телевидении, в передаче, где превозносят благотворительность, приглашённые звёзды производят самое приятное впечатление. А после съёмок они все же получат свой гонорар. Не странно ли это? Я с недоверием отношусь к некоторым формам слишком расчётливой благотворительности.
И потом, хотя я действую серьёзно, я не принимаю себя чересчур всерьёз, иначе у моей благотворительности не было бы границ и я мог бы отдать всё, что имею. Я бы распродал всё своё имущество, всю недвижимость и проч. Но я не мать Тереза и не аббат Пьер — да, я знаю этого француза, который много раз вёл борьбу за то, чтобы помочь неимущим (организация «Эммаус», основанная аббатом Пьером, в 2008 году отметила 35-ю годовщину своего присутствия в Японии). Я не святой и уж тем более не ангел. Я скорее одиозный персонаж.
Именно поэтому я терпеть не могу слова «взаимопомощь», «благотворительность»... Если вы хотите помочь неимущим — помогайте, но, сделайте милость, негласно. Никому не следует знать, что вы делаете в той или иной стране, для тех или иных людей или обществ. Это никого не касается, не так ли? Это только ваше дело, правда? Если бы я хотел помочь более решительно, я был бы вынужден пойти на крайние меры. Но вне своей профессиональной деятельности, в повседневной жизни я не люблю расставлять приоритеты — ни в своих действиях, ни в желаниях. А вот моя жена считает, что те значительные суммы, которые я трачу на гуманитарные нужды, в итоге равны тому, что я мог бы потратить на обеды в ресторанах. Благотворительность для всех стоит по-разному.
Делиться с бедными, помогать пострадавшим, поддерживать слабых... В мире есть организации, для которых это — смысл существования, и есть такие, которые теоретически преследуют те же цели, но на практике отчасти способствуют обратному. В частности, ООН невольно вызвала немало несчастий и бедствий. Некоторые случаи серьёзно подорвали доверие к гуманитарной деятельности. Помните, после цунами в 2004-м миллионы людей по всему миру сделали значительные пожертвования в организации, отвечающие за спасательные работы в пострадавших странах. Но год спустя общественности стало известно, что только треть этих средств действительно была переведена в Индонезию, Таиланд, Индию, Шри-Ланку... Остальное ушло на финансирование международных организаций с их сложной структурой, огромными расходами на обеспечение функционирования, заоблачными зарплатами служащих и чиновников. Отличный способ дискредитировать гуманитарную деятельность. Во Всемирной организации здравоохранения дела обстоят не лучше: она столько раз выставляла себя на посмешище. Бизнес на благотворительности — грустный факт.