Светка хлопала глазами как яловая корова, и мотала головой, когда слюна моего гнева забрызгивала ей лицо.
— Надька, рядом сидишь, видишь, подруга не понимает ни хрена, переводи ей.
Надька, отдвинувшаяся от получавшей разнос подруги, нервно подвинулась обратно.
— Ты о чём с Матрёной разговариваешь? Какие нахрен «амазонки»? Ты забыла, чем вы занимаетесь? Я напомню — цементом и кирпичами. Ещё раз услышу эту чушь, я вам всем титьки поотрезаю, «амазонки» хреновы.
Все до единой женщины, после моих слов, схватились за грудь. Дошло. Даже до тех, кто языка не понимает.
Сексуальная картина получилась. Даже Надькины маленькие… Ой! А чего это у неё грудь в руку перестала вмещаться?
— Лёнь, ты самый быстрый, сбегай в кузницу за Олесей. Скажи, я позвал, медосмотр сделать надо.
Лёнька вздохнул, положив ложку, зажатую в руке, в пустую тарелку, и скрылся за дверью.
— Что, сучьи потрохи, — я хлопнул ладонью перед Веркиным носом, — решили развалить весь Аурум, и отправиться кочевать вместе с другими родами? Я не сильно ошибусь, если скажу, что вы уже собрались.
— Нет, — встрепенулась Верка, — мы не собрались. Мы не пойдём.
— А куда вы денетесь? Завтра ваши «помощницы» прикажут вам, и вы пойдёте, вас же мало, а их много. Это меня с Немо ваши скво и охотники побаиваются, а вас нет. Вы же «свои». С вами можно не церемониться. А скоро и нас перестанут бояться, благодаря стараниям одной глупой княгини…
Верка вздрогнула. Она уже забыла не очень понятный ей разговор. Но, я-то помню.
— Ты, что думаешь, все бабы дуры? Нет, Верка, это ты дура. Ты оказала неподчинение главе рода, в присутствии простых жителей. Завтра они начнут делать то же самое.
— Они не смогут…
— Почему? Раз тебе можно, почему им нельзя? Или ты из другой глины вылеплена? Нет, Верка, они будут смотреть на тебя, и повторять за тобой. Ваши помощницы уже сели вам на шею. Завтра вы будете работать, а они вас подгонять. Ева, ты глазки не отводи. Кто у вас в артели командует, ты или Катька? Почему я должен был её убеждать, что завтра надо дать двух девчонок для Веры?
— Я не мочь. Я крыша плести…
— Вот. Ты с Ольгой на крыше, а Катька с девчонками по всему Ауруму без дела гуляют.
— Они не слушать….
— А ремень на что? Не можешь сама, Ольге скажи. Ольга не сможет, меня или Немо позови, мы решим вашу проблему. Но лучше вам самим это сделать. Уважения больше будет.
Хлопнула входная дверь, и появился Лёнька с обалдевшей Олесей.
— Вер, спроси у неё, она ела?
Верка перевела, и Олеся утвердительно кивнула головой.
— Скажи ей, чтобы на диване подождала.
Олеся, с опаской посмотрела на диван, и села на самый краешек. Дикий народ, мебели боится.
— Ладно, сейчас ужинаем, а вы думаете, что вы за день натворили и чем помогли Ауруму? Верка накрывай.
Ужинали мы в полной тишине. Не было, шушуканий сопровождавших общее застолье, смешков, и женских ужимок. Даже стулья не ёрзали по полу, как бывало раньше. Тишина полная. Нет, не совсем. Слышно как ложки о тарелки звенят и хруст работающих челюстей. Да Олеся начала ёрзать на диване.
— Так, барышни, — я обвёл взглядом своих жён, — а теперь марш на второй этаж, Олеся вас осматривать будет.
Надька с Танькой недоумённо переглянулись, но помня мои слова, перечить при Олесе не стали, и покинув стол, отправились наверх.
Пятнадцать минут, мы с Немо обсуждали дела его маленькой «армии», и его новые обязанности — полицейского надзирателя.
— Немо, ты, если увидишь, что наши девчонки не справляются со скво из твоего бывшего рода, помоги им. Всыпь батогов, штук десять, каждой. И нашим женщинам напоминай, что это они должны командовать, а не ими. А то, они всё время об этом забывают.
Немо, склонил голову в знак согласия и, сведя брови, показал кулак своим благоверным. Нет, ну это плагиат. У местных такого жеста я не замечал. Но, с другой стороны, я к этому и стремлюсь. Окружить себя людьми похожих на тех, с которыми я не увижусь никогда.
Через пятнадцать минут, Ева с Надькой вернулись обратно.
Отпустив Борьку с Лёнькой, я показал Олесе на освободившееся место.
— Рассказывай.
Верка перевела, и Олеся разразилась непонятной и очень длинной тирадой. Тьфу, на неё.
— Короче.
Вслушиваясь в то, что говорит лекарка, Верка улыбалась всё шире и шире и, не дослушав до конца бросилась обниматься к подруге… к подругам. На Еву и на Надю излилось море ласк.
— Верка, брось ерундой заниматься, переводи.
— Алекс, — начала Верка, — ты станешь папой… Два… — переводчица замялась, — двое… или двух?