В комнате наступила «зловещая» тишина….
— Всем понятно? — на всякий случай уточнил я.
Половина слушателей кивнула головой, вторая пристально пригляделась к камню, ища в нём сходство со мной.
— Это, — я обвёл рукой замызганный грязью стол, — наш город, Аурум.
Это заявление, то же не нашло отклика. Стол, мало походил на наш небольшой городок.
Тут пришлось помучиться, подбирая слова, чтобы донести до неискушённого сознания аборигенов понятие — город. Что Аурум и мы, суть одно и то же. Что если я говорю, Аурум, то значит, подразумеваю всех, кто в нём живёт, но в первую голову себя, как старшего вождя.
На этом все мысли и закончились. Как не крути, а объяснять принципы феодальной системы с её вертикалью власти и земельными отношениями, без понятия собственности, а особенно собственности на землю, задача для вундеркиндов.
Пару раз открыв рот и набрав воздуха, я спустил его обратно, и ринулся в пространные рассуждения о… ботинках. Почему о ботинках? Да кто ж его знает, чего меня на них переклинило. Шибко волновался, однако. Или воспоминания детства… Было дело, с ребятами на Останкинский пруд купаться пошли… домой, двое из троих, шли босиком.
Но так как ботинки были у меня одного, а остальные только начали осваивать мокасины, такой пример оказался не убедительным. Пришлось, давить на «больную мозоль». У Немо это было мачете, которое я у него отобрал, предложив в подарок Борьке. А с женщин, как то с Евы и Верки, стянул мамины свитера вместе со спортивными куртками, к которым они прикипели в последнее время, из-за наступающих холодов.
Вот тут-то их и проняло, и понятие «моё» крепко засело в их головах.
— Ну, что дошло до вас, что такое собственность?
Десять кивков было мне ответом.
— Собственность бывает не только на предметы, что вы носите с собой или на себе. Но и та, которую нельзя унести.
— Как этот дом?
— Да, Борь, как этот дом. А ещё как сарай, как кузня, как печь, в которой мы обжигаем кирпичи и всё остальное. Ну и самая главная ценность, это то, на чём стоит дом, и то по чему мы ходим, и то, что нас кормит…. Земля.
— А разве земля может кому то принадлежать? — удивился Немо.
— Может, Немо, может. Земля всегда принадлежит сильному.
И тут, начался форменный кошмар, и устроил мне его Немо. Он никак не мог взять в толк, почему земля может кому-то принадлежать, это же не кусок мяса. И не смотря на то, что он живёт в Ауруме, уже почти год, кочевник в нём ещё дышит полной грудью. Да как дышит! Дитя степи, итить его.
И тут меня озарило.
— Летом, после первого урожая, начнёт действовать новый обычай. Всё что растёт на земле Аурума, и под землёй, а так же бегает, прыгает и плавает, является его собственностью. Все, кто что-то выкопает или сорвёт, поймает или убьёт, обязаны всё отдать нам. Кто этого не сделает, будет считаться врагом, и будет наказан. Немо, готовь армию, ей скоро предстоит много работы. А вы, господа будущее дворяне, будете следить за порядком, и будете иметь с этого свою долю.
— Люди уйдут, — возмутился Немо, и десять дружных кивков, подтвердили его слова. — Если они будут всё сдавать, что они будут есть?
— Тоже что и сейчас, и даже лучше.
— Как так?
— Все кто получит разрешение, на какую либо деятельность на нашей территории, будут отдавать одну пятую в казну… То есть, на склад во дворце… То есть туда куда мы укажем. Всё остальное останется у них.
— А тот, кто занимается кирпичами… — этот вопрос как не трудно догадаться, заинтересовал Надьку.
— Кирпичи, и всё что нельзя есть, можно обменять на еду, как у нас, так и у кого нибудь другого, кому они будут нужны.
— А если они никому не будут нужны?
— Будут, Надя, ещё как будут. Но, я тебя успокою, всё, что производит твоя артель, мы будем менять полностью, кроме пятой части, которая по обычаю будет и так нашей.
— А как мой артель? — подала робкий голос Ева.
— Тоже самое, Ева. Тоже самое. Я буду оценивать то, что делает твоя артель, в килограммах картошки, и буду давать её столько, на сколько они наработают.
— А кирпичи?
— Так же.
— А мясо? — это уже заинтересовалась Вера.
— Так же.
— Охотники не будут менять мясо на картошку.
— И не надо. Пятую часть они отдадут по обычаю, часть отдадут, кузнецу, который будет ремонтировать им оружие. Часть они отдадут своим женщинам.
— У них нет своих женщин.
— Таня, поверь, к следующему лету, у каждого охотника будет своя женщина. И эта женщина, будет хотеть жить в тёплом и светлом доме, иметь тёплую одежду, хорошо питаться и кормить своих детей. Быть, в конце концов, чистой и хорошо пахнуть. А что для этого надо?