Визгу было много, но дело сделано.
Жаль веников нет…
Пододвинув к себе, уже начавшую светлеть Верку, я начал хлопать по ней ладонями, выколачивая из неё грязь как из коврика. Фи, ну и грязи же на ней.
Через минуту, спустил её вниз, и занялся Надькой.
Три часа, попеременно, то вниз, то вверх, я гонял дам по парной. Три часа, то одну то другую, драил мочалкой. Перевёл на них брусок хозяйственного мыла, брусок пахучего, и полбутылки шампуня. Разорение.
В конце, я сделал то, чего от меня не ожидали. Облил их холодной водой.
Потом выковыривал с верхней полки, где они отогревались. Дуры!
Спустил вниз. Построил на первый-второй. Повертел, покрутил… Замечательно. Вот теперь они действительно похожи на человеков. Даже румянец на смуглой коже проступил.
Смуглые красавицы, с длинными, закрывающими соски, волосами иссиня-чёрного цвета. Лица европеоидные, без широких скул, но глаза слегка раскосые, миндалевидные. Причём кончики глаза, что ближе к виску, приподняты вверх. Видел я такие у нас, эффектное зрелище. Зрачки тёмно-карие, белки синевато-белые. А вот уши, в отличие от Немо, не лопоухие. Нормальные ушки.
Красавицы, хоть сейчас в модельное агентство пристраивай, отбою не будет. Только худые очень. Ничего, откормлю, дайте срок.
Вот этих красоток, я и вывел в предбанник.
Верка, от большого ума, бросилась Немо на шею, еле удержал, не хватало, чтобы все мои труды насмарку пошли.
Рассадив барышень на стульях, я взял в руки ножницы. Парикмахер из меня никудышный, а когда работаешь одной рукой, а другой размахиваешь перед носом подстригаемой ремнём, совсем плохо получается. Ничего, управился. Подстриг, причесал… Увидел.
Девчонки это! Не женщины, и даже не девушки. Лет по двенадцать — тринадцать, не больше. А я уж губы раскатал. Тьфу!
Но так даже лучше. Молодые легче обучаются, мозги ещё не зашорены ненужной информацией.
Интересно, а сколько Немо лет?
А Немо разглядывал подруг с непередаваемым восхищением и… вожделением. Ах, же ж, паскудник. Похоже, у них здесь возрастных ограничений нет, и для него возраст девушек вполне нормальный. Но пока они со мной, будет так, как я скажу.
Надю я отправил в дом. Наконец она попадёт туда, куда так стремилась. Посадил её в маленькой комнате, дал в руки кубик-рубика, показал, что надо с ним делать, и пошёл обратно. Мыть Немо.
Мыть охальника, пришлось на пару с Верой, всё ж повисла она у него на шее. За, что и словила по ней же. Пока я там ходил, их подругу устраивал, эти голубки уже спелись, и этот джентльмен распустил… точнее, запустил свои немытые руки, куда не надо.
Выздоровел, значит?
Запихнул я эту парочку в парилку. Сдохнет сердешный, не жалко. А не сдохнет, уму разуму научится. Правда, на верхнюю полку я его не затаскивал. Пожалел обалдуя. А вот Верку… Ей досталось. Кроме мыла и шампуня. Ещё и стирать научилась. Это я ей для общего развития в голову вложил. Ремнём.
Так что воспитательный процесс не дремлет. И у меня есть надежда… Не та, что в доме, а просто — надежда, что смогу создать здесь нормальное человеческое общество.
Я начинаю окружать себя себе подобными, в целях защиты и комфорта.
Всё как всегда.
С банно-прачечного дня прошла неделя. Всё это время лили дожди. Дошло до того, что я начал серьёзно задумываться об изготовлении болотоступов, иначе до реки не пройти, не проехать. Поэтому, всю неделю, сидели дома, не считая походов за рыбой.
— Алес. Вера идти.
— Куда ты собралась?
— Вера идти. Хкрум на.
Опять двадцать пять, за хкрумами собралась.
За эту неделю мы почти вычистили все съестное в доме. Я с трудом отбил последние триста грамм гречки и риса. Гречку после дождя сеять буду. А рис, когда руки дотянуться.
— Сиди, ещё набегаешься. Я тебе для этого персональную лопату дам.
О, персональная лопата, это предел мечтаний местного женского общества. Даже Немо, наслушавшись Надиных рассказов, проникся этим благородным инструментом, и начал намекать, что и он не откажется от такой чести.
А я, что? Мне не жалко. Только на Немо у меня другие планы. Во-первых, он охотник, это они втроём мне вталкивали, всю неделю. Во-вторых, мне требуются мужские руки в хозяйстве. Надо ставить загородку вокруг нашей небольшой плантации. Есть у меня подозрения, и не безосновательные, что после дождя здесь всё измениться. Уже сейчас, видно, как из земли начала проклёвываться трава, а ведь вслед за ней здесь появиться её пожиратели,… а потом пожиратели пожирателей…
Но, время я зря не терял. Я воспитывал своё новое маленькое племя. Учил, и обучал. Я их делаю по образу и подобию своему.
Приучаю к чистоплотности, у них это не в ходу. Больше всего сопротивлялась моим нововведениям сладкая парочка — Вера и Немо, особенно когда заставлял умываться по утрам. Об уборке дома даже не говорю. Пришлось ввести диктаторские порядки, и прибегнуть к грубой силе. Ещё приучаю их сидеть на стуле, и есть ложкой и вилкой, мыть перед едой фрукты, а особенно корнеплоды. И многому другому, на что мы в обиходе даже не замечаем.
Демократия здесь не прокатывает. Совсем. Приходиться быть диктатором. Создаю человеческое общество старорежимным порядком.
Кстати, об обществе. В последнее время начал задумываться об увеличении своего племени, за счёт сманивания дикарей из других. На внутренний прирост пока не рассчитываю. Но вновь приобретённые навыки, сидят в головах моих дикарей, ещё не устойчиво. Боюсь, что при появлении своих диких сородичей, они вернуться в своё прежние состояние, и вытащить их из него, будет гораздо сложнее, с учётом усиливающегося сопротивления. Вот когда мои ученики проникнуться духом цивилизации и прогресса, тогда и начну оформлять «грин-карты».
Но об этом у меня ещё будет разговор с «соплеменниками», когда они научаться понимать человеческую речь. Этот процесс я всячески пытаюсь ускорить. Стараюсь больше говорить с ними, комментируя свои действия, и называя предметы которые нас окружают. Для ускорения процесса «окультуривания», начал давать им основы грамоты. Теперь по вечерам, после всех дневных дел, собираемся в общей зале на первом этаже, и при свете «светлячков», учим азбуку и рисуем палочки. В углу «классной комнаты», стоит ведёрко с мочёными хворостинами, иначе вбить, что-либо в дикие головы не получается.
Учится писать и читать, им не интересно. Им непонятно, как этим можно охотиться, и согревать пещеры. Вот, например, пользоваться иглой и нитками, девушкам понравилось, это полезно и практично, а рисовать какие-то закорючки и палочки — нет. Такого же мнения и Немо. Так, что именно Немо с Веркой, достаётся больше всего, учатся они из-под палки. Поначалу я боялся, что они от меня сбегут, но ничего подобного. Наоборот, бояться, что я их выгоню. Почему так, не знаю.
Отдельный разговор о Наде.
Надя учиться не по принуждению, а по убеждению. И тому есть две причины. Первая, она считает меня своим мужчиной, а себя женой вождя. Я не разубеждаю её в этом, но и не подпускаю к себе близко, держу дистанцию. Вторая причина кроется в маминых женских журналах, которых она натаскала на дачу целый ворох. Надя, как то нашла всю стопку, и я не мог оттащить её от них целых два дня.
— Чти… — подсовывала она мне очередной журнал с рекламой. И я читал.
Она очень хочет понять, что там написано. Она думает, что все девушки, которые там изображены, мои жёны, и она хочет стать одной из них. Ну, что ж, флаг ей в руки. Я не против, лишь бы желание учиться не пропало.
По-моему, именно с этого и начинается прогрессорство. Дам знания, в пределах начальной школы, а дальше пускай сами учатся. Пускай учатся учиться, накапливать знания, на той же бумаге, и передавать полученные и накопленные знания своим детям.
Я постараюсь сделать так, что бы все знания которые есть у меня в компьютере, в моей пресловутой «библиотеке попаданца», и в книгах, они переписали самостоятельно, и многое из того что там есть, проверили на собственном опыте.