Я, прищурившись, посмотрел на единственного мужчину в своём ближнем окружении.
Немо умён, силён, лучше адаптирован к местным условиям, чем я. Быстрее меня научился пользоваться новым для себя оружием, охотник он тоже хороший….
— Немо, почему ты не хочешь бросить мне вызов? — задал я мучащий меня вопрос. — Из тебя получится хороший вождь.
Немо, когда до него дошёл смысл сказанного, закаменел лицом и посмотрел сквозь меня.
— Если он станет вождём, — вылезла на первый план Верка, — нас убьют.
Меня как током прошибло.
— Это почему?
— Мы нарушили обычаи, — насупилась Верка
— Я тоже нарушаю обычаи, — возразил я.
Привстав, Верка перегнулась через стол, и под внимательными взглядами моих жён провела рукой по неровному ежику светлых волос на моей голове. Увы, от слюны сархи можно было избавиться только с помощью ножниц и бритвы. А канцелярский нож, не очень хорошая замена опасной бритвы. Поэтому лицо всё заклеено мелкими бумажками.
— Ты другой. Ты совсем другой. И ты знаешь, как это делать. А мы…. — Верка замолчала, поводила рукой по моей голове и сев обратно, продолжила. — Немо не сможет.
— Что ты скажешь? — я посмотрел на «статую» сидящую рядом с Веркой.
— Я самурай, — произнёс непонятную фразу Немо.
— Кто? — я чуть не заржал, но посмотрев на раскосые глаза парня, попридержал свои эмоции. Похож. Внешне.
И тут я понял, что он хотел сказать. Насмотревшись фильмов, и почитав, по моему настоянию, некоторые книги на эту тему. Немо уяснил для себя самое главное, самурай должен служить господину. И не всегда, господин тот, кто сильнее самурая.
Верка удовлетворённо прикрыла глаза и, скрестив пальцы рук на животе блаженно улыбнулась.
Не без помощи её однако, он пришёл к таким выводам. Ох, Верка, Верка…. Из неё получился бы хороший министр пропаганды.
Но эта секретность теперь играет против нас. Охотники не очень понимают, зачем им надо мыться. Толстый слой жира с запахом тухлятины, это же круто. Это запах победы над диким зверем. И не одной победы. Ведь так заведено от дедов прадедов. И не смотря на мой статус Великого Охотника, сопротивляются, как могут, и что удивительно, по очень знакомой, с Земли, методе. Косят под дурака, думая, что я сам такой. Разбежались.
— Немо, поддай им пару, замерзают бедняги.
Немо, приподнял дрын и, не смотря на грозные взгляды и злое ворчание своих двоюродных и троюродных братьев и дядек, «поддал жару».
О, так дело пошло лучше. Пучок травы теперь предпочтительнее чем увесистая оглобля.
— Молодцы товарищи охотники, — подбодрил я трущихся и чешущихся мужиков, — так держать. Ещё немного и мой помощник раздаст вам мыло.
С мылом дела пошли ещё хуже. Если травой пользоваться дикари могли так-сяк, то мыло у них вызывало сильное недоумение, а попадая в глаза жуткую злость, а после направляющего удара дрыном, и боязнь.
— Немо, вытаскивай их из воды, скоро рыба вся сдохнет. Веди их к душу, там домывать будем. Боюсь, мы половину охотников поскользнувшихся на мыле потеряем. И скажи, что если потеряют, хоть один кусок, батоги будут к их услугам.
Около душа нас уже ждала помывочная команда из семи человек во главе с Веркой, и «рекрутированной» на время Светкой, нашей непризнанной амазонки.
— Готовы? — я вопросительно посмотрел на Верку и, увидев утвердительный кивок, подтолкнул первого охотника к тесной кабинке летнего душа, около которой его ждала скво.
Охотник упирался. Охотник сопротивлялся. Охотник под дружным нажимом влетел в кабинку, и застыл под мягкими струями льющейся сверху тёплой воды, которую специально грели для этих целей. Надо, не только отмыть страждущих, но и удивить до самого копчика. И удивить, важнее всего.
Первого охотника отмыли быстро, мужик так и не пришёл в себя от пролившегося на него чуда. В таком обалдевшем состоянии его усадили на стул, обрезали, не поддающиеся расчёсыванию, волосы и, выдав ему, травяного плетения юбку для прикрытия срама, отправили к длинному столу, сделанного из оконных ставней, на плетёных ножках. Где ему тут же поставили железную миску с варёным мясом и овощами. Ложку не дали. Потом учить буду. Сейчас не до этого. Но и того, что сделано, вполне хватит для закрепления условного рефлекса.
Растерянные, обтекающие грязной водой мужики, дружно сглотнули слюну, расслышав чавканье своего помытого товарища.
— Следующий, — крикнул я, подавая сигнал Немо.
Немо, что-то прорычал, и подтолкнул тренировочным мечом худощавого мужика, стоящего ближе к душу. А дальше было интересно.
Тяжёлая, густо заросшая волосами рука, коренастого мужика, чем-то напоминающего Кондрата, схватила за мокрые, свалявшиеся космы «счастливчика», и одним движением отбросила в сторону.
Среди охотников послышался лёгкий шум, но он быстро смолк, под стрельнувшими исподлобья чёрными зрачками.
Грозный, какой… настоящий Иван.
Иван, фыркнул при виде очередной «помывщицы», сменившую первую, влез в кабину, замерев на мгновение под тёплой струёй… и, вылетел обратно. Эмалированная ванночка, сколько себя помню, всегда была скользкой. С момента покупки и по сей день. Об этой её особенности я забыл предупредить. А тут ещё добавилась плёнка жира от предыдущего страдальца. Ну, ничего, в следующий раз будет осторожнее. А следующий раз начался сразу. Помня предыдущую неудачу, Ваня влез под душ, на карачках, опираясь на все четыре точки. И кто сказал, что дикари тупые? Во, как быстро сориентировался. Я бы на его месте ещё почесался бы, придумывая, что делать.
Мыли Ивана дольше. Широкий дядя, площадь оттирания больше, а слой жира, оставшийся от предварительной помывки, толще. Симулянт, мочалку ему в задницу. Стричь волосы, он отказался, пришлось вмешаться мне и моему деревянному другу, мечу тренировочному, артикул «А». Пускай злится, со временем привыкнет. Особенно, когда поймёт, что тех обычаев, которые были раньше, больше не существует, и никому не интересно, какой длинны у него волосы, и толщина намазанного жира. Отмена последнего обычая стала особенно актуальна в свете произошедших событий. Удачу на охоте, я собирался отмечать другим способом. Пока не знаю как, но что ни будь, придумаю.
— Ну что, голубчики, нажрались? — я смотрел на осоловевшие рожи охотников сидящих за столом, и рядом с ним. Лавка оказалась для некоторых неудобной и непривычной. Я и сам на ней долго сидеть не могу, потому как, сделана она через одно место.
Охотники подобрались, но вставать не стали. У них это не принято. У меня пока тоже, но буду потихоньку приучать, что при старшем надо вставать, а садиться только с его разрешения. Правила приличия и дисциплина, есть залог выживания и развития Аурума.
— Надя, готовь блокнот, сейчас всех переименуем и запишем, — на роль секретаря, я подписал младшую жену, которая вместе с Веркой, лучше всех освоила письменность. — Немо, будешь подтаскивать их ближе и переводить.
Я демонстративно поправил деревянный меч, висящий рядом с ним мачете, и проведя по плетёной броне рукой, как бы почёсывая грудь, сел за стол.
— Первый, — крикнул я, сведя брови, и показал на всё ещё сидящего справа от меня мужика, с широким шрамом, идущий через всю грудь сверху вниз и заканчивающийся около пупка. Как он выжил после такого ранения? Или кишки не вылезли, или Олеся уникум?
Немо подошёл к мужику сзади и что-то прорычав, положив ему на плечо руку. Мужик был старше. Мужик не принял всерьёз мою правую руку. Мужик помнил Немо сопливым мальчишкой. Мужик был огорчён, когда деревянный меч Немо, выбил из его лёгких воздух. А когда, отдышавшись, решил восстановить справедливость, надавав сопляку по шее, был огорчён второй раз. После такой воспитательной процедуры, он вставать не торопился.
— Немо, поторопи его, потом отдыхать будет.
— Ты кто? — задал я первый вопрос, опирающемуся о стол охотнику.
Охотнику было не до меня. Он дышал. Он смаковал сладкий воздух, которого ему так не хватало в последние минуты.
— Немо…
Деревянный меч, не сильно впечатался в голую задницу.