изменится. Это огромная ответственность. Я… мы не готовы.
- Господи, Лекси, это ребенок, а не смертельный приговор, - негромко произносит Тайлер,
запустив руку в волосы.
Мое лицо в возмущении пылает, и я вновь повышаю голос:
- Да что ты говоришь?! Серьезно? Это не твое тело изменится, не тебя будет тошнить по утрам,
и не тебе через девять месяцев придется выталкивать из себя человека. – Я морщусь, когда это
звучит таким образом. – А потом это ночные кормления, постоянные потребности малыша,
болезни, подгузники, и вот я не успею оглянуться, как мои мечты испарятся, и я останусь с
маленькими существом, с которым не знаю, что делать.
- Ты так это воспринимаешь? – Тайлер хмуро смотрит на меня. – Как конец своей жизни?
Я раздраженно вздыхаю.
- Нет. Но… это изменения, к которым я не готова, - уже спокойней признаюсь я.
- Это то, чего ты хочешь? – тихо спрашивает он. – Сделать аборт? – его голос надламывается,
когда он произносит последнее слово.
Я, затаив дыхание, поднимаю на него глаза.
- Ты возненавидишь меня, если я это сделаю?
Тайлер слабо улыбается.
- Нет.
- Станешь любить меня меньше?
- Нет. – Он колеблется, но потом добавляет: - Но мне будет грустно.
Я с болью смотрю на него. Мне хочется плакать.
- Ты хочешь оставить ребенка?
Тайлер едва заметно приподнимает плечи.
- Мне тоже страшно, Лекси. Возможно, не меньше, чем тебе. Ребенок – это действительно
большие изменения, но я не считаю, что это плохие изменения. Да, будет трудно, но разве у нас
когда-то было все просто? – Он слегка улыбается. – Но жизнь в тебе… - Он делает глубокий
вздох, волнуясь, и указывает на мой живот. – Это мы с тобой. Это ты, а я… не представляю, что
смог бы избавится от тебя.
Я больше не сдерживаю слез. Шмыгая носом, я вяло улыбаюсь.
- Ты умеешь убеждать, это точно.
Его глаза с осторожной надеждой смотрят на меня, но мне опасно смотреть в них. Потому что
тогда я точно размякну и отвечу согласием.
- Я подумаю, хорошо? – сделав глубокий вздох, предлагаю я. – Я подумаю.
Этой ночью мы долго не можем уснуть. Моя голова покоится на груди Тайлера, а его пальцы
перебирают мои волосы. В основном мы молчим, погруженные в свои мысли. Новость о
беременности все еще держит меня в шоковом состоянии, и я не представляю, что мне делать
дальше.
Когда Тайлера, наконец, одолевает сон, я тихо выбираюсь из постели и выхожу из комнаты. В
ванной я включаю свет и смотрю на свое отражение в зеркале. Странно, во мне растет новая
жизнь, но я совершенно не изменилась. Но, конечно же, все это временно. Потому что скоро
мое тело изменится так, чтобы в нем мог расти и развиваться маленький человек.
Мои губы помимо воли дергаются в улыбке. Я приподнимаю низ футболки и смотрю на свой
все еще плоский живот. Кладу ладони поверх кожи и в защитном жесте расставляю пальцы.
На самом деле, выбор еще меньше, чем я говорила ранее. Я осознаю, что никогда не смогу
избавится от новой, беззащитной жизни во мне. Как и сказал Тайлер, это я и он. Мы с ним.
Избавиться от ребенка означало бы убить нас.
- Не делай мне больно, когда решишь появиться на свет, ладно? - с тихой усмешкой прошу я,
обращаясь к своему животу.
Скоро я возвращаюсь в постель и почти сразу засыпаю.
- Что с тобой происходит? – Дэниел вопросительно вскидывает брови, с беспокойством глядя на
меня. – Ты заболела, или что?
Мы в его кабинете, куда он вызвал меня после того, как я уже третий раз за неделю выбежала из
танцкласса, когда меня затошнило. Мой срок еще мал, как сказал мой доктор, беременности не
больше четырех недель. Мои анализы и показатели в порядке, так что я решила, что закончу год
в Джуллиарде. Поговорив, мы с Тайлером решили, что я возьму академотпуск на год, пока не
рожу, а на следующую осень вернусь к учебе.
Момент, когда я сказала ему, что решила оставить ребенка был… Ну, никогда прежде я не
видела Тайлера Стоуна в таком радостном и хорошем настроении.
- Я в порядке, - не слишком уверенно отзываюсь я, избегая взгляда Дэниела.
На самом деле я дико боюсь рассказать ему о своей беременности и того, что мне придется на
время уйти из школы. Он многое вложил в меня, и не раз говорил, что если я буду трудиться так
и дальше, то добьюсь больших высот.
И теперь я просто боюсь разочаровать его.
- Точно? – Дэниел с недоверием качает головой. – По тебе не скажешь. Ты стала слишком
рассеянной и вялой. Может, посмотришь на меня. – Он берет мой подбородок пальцами и
заставляет посмотреть ему в глаза. – Ты можешь рассказать мне, ты же знаешь.
Я знаю, что он говорит правду. За этот год мы очень сблизились, и со многими своими
проблемами я часто шла к Дэниелу. Но это… Этого он не поймет. Потому что танец,
достижения – это все для него. И мое желание оставить танцы и обучение, хоть и на время, ради
ребенка покажется ему ошибкой.
- Я беременна, - на выдохе признаюсь я и замираю в ожидании его реакции.
Несколько секунд ничего не происходит. Он пораженно, с недоверием смотрит на меня, потом
отступает и, сжав челюсть, качает головой.
- Скажи мне, что это твоя неудачная шутка, - резким голосом требует он.
- Нет, - едва слышно отвечаю я.
- Что ты собираешься делать… с этим? - Он в бешенстве и мне становится страшно. Я знала, что
он будет недоволен, но не ожидала такой злости.
- Что, черт возьми, ты собираешься делать с ЭТИМ?! – когда я не отвечаю, кричит Дэниел, и я
вздрагиваю.
- Я оставлю ребенка, - выдыхаю я, с трудом смотря от его злые, холодные глаз.
Сквозь его стиснутые зубы вырывается резкий, раздраженный свист.
- Ты не понимаешь, что творишь. Это ошибка, огромная ошибка, которая будет стоить тебе всей
карьеры. Ты хочешь променять успех, признание, огромные возможности на чертов семейный
быт со своим никчемным барменом? – Он презрительно кривится. – Я ожидал большего от
тебя.
Его слова ранят, и на кончиках моих ресниц дрожат слезы.
- Не говори так. Я не оставлю танцы навсегда, это просто временно. Всего лишь год, а потом…
- Потом – ничего! Ты думаешь, ты первая, кто думает, что сможет вернуться через год, два, три?
– Он цинично усмехается. – Не глупи, Лекси. Если ты выбыла, то выбыла. На твое место
найдется сотни желающих.
Я вскидываю голову и упрямо смотрю на него.
- Отлично. Пусть так. Это твое мнение.
- Это, мать твою, не мое мнение! – орет он, хлопнув ладонью по стене над моей головой. Я
отшатываюсь и упираюсь спиной в стену. – Это реальность, – уже спокойней добавляет он,
видя, что напугал меня.
Он слишком близко. Ближе, чем мне было бы комфортно, но я молчу. Его рука упирается в
стену около меня, и он буквально нависает надо мной, хмурым взглядом осматривая мое лицо.
- Что он сделал с тобой? – после долгого молчания шепчет он, касаясь пальцами моего лица. –
Ты засохнешь с ним, как цветок без солнца. Я бы вознес тебя на вершину, а с ним будет только
дно. Он убивает тебя, медленно убивает тебя.
- Перестань, пожалуйста, прекрати это. – Я пытаюсь оттолкнуть его, но он не двигается с места,
удерживая меня в своей ловушке.
- Что есть в нем такого, чего нет во мне? – с горечью вопрошает он. – Я был терпелив к тебе
целый год, я давал тебе столько времени, сколько ни одной девушке когда-либо. Почему ты не
хочешь меня?
Кажется, его действительно удивляло это. Он не привык, чтобы женщины отказывали ему.