Наверное, мне никогда не удастся избавиться от паранойи.
– Пока, – махнул мне Рэй, когда его девушка уже побежала к своему отцу.
– Пока, – ответила я.
И он тоже меня покинул, двинувшись к своей машине, которая стояла на школьной парковке.
Эти двое – дети из обеспеченных семей, иначе как объяснить то, что у обоих такие хорошие автомобили?
Эта мысль заставила меня усомниться в них еще больше, и от отчаяния я развернулась, обойдя желтый школьный автобус, и двинулась в сторону своей улицы.
В моей комнате было прохладно. А все потому, что я настежь открыла окно. По своей наивности я считала, что порция свежего воздуха сумеет успокоить волнение, пока я стояла возле зеркала и смотрела на себя.
На самом деле найти в Нью-Йорке подходящее платье, когда ты мусульманка, достаточно тяжелая задача. Одно обязательно будет слишком коротким, другое достаточно длинным, но с короткими рукавами, а третье будет совмещать в себе оба этих качества. Поэтому большую часть моего гардероба своими руками составляла моя мама. Она брала купленные в магазине вещи, затем выбирала несколько разных видов тканей, и спустя уже около двух часов непрерывно сшивала все в прекрасные мусульманские наряды. Свою одежду мама всегда старалась украшать какими-нибудь элементами, напоминавшими ей родину.
Я оглядела весь свой гардероб: на вешалках висело несколько худи, пара курток и четыре платья. На мне сидело пятое: темно-синее платье с лампасами, декорированное металлическими заклепками. Изначально у него не было рукавов, и мама пришила их к нему сама.
Покрепче завязав на голове шарф, я наклонилась к коробке со своей обувью. Достала ботинки на тяжелой подошве, завязала шнурки. В качестве штриха накинула на плечи кожаную куртку-косуху. Снова посмотрелась в зеркало, отметив гранж или даже рок-н-рольный стиль, неожиданно отлично сочетавшийся с моим мусульманским образом.
И в таком виде, набрав в легкие побольше воздуху, я вышла из своей комнаты.
Внизу ужинала моя семья.
– Ты уже уходишь? – спросила мама. Я остановилась у дверей.
– Да. Друзья заждались.
Под друзьями я имела в виду Руби и Рэя, которые обещали меня встретить.
– Круто выглядишь! – воскликнул Кани с набитым ртом. – Ты как Элвис Пресли, только женщина и в платке.
Я улыбнулась ему и напомнила себе, что я делаю это ради него и для него, и поэтому даже сумела подуспокоиться.
– Только не ввязывайся ни в какую драку, хорошо, Ламия? – в шутку произнес папа. – Может, хотя бы поешь чего-нибудь перед уходом?
– Там будет еда, – ответила я, хватаясь за ручку входной двери. Но я, разумеется, не собиралась ничего есть в доме Честера. Желудок давно скрутился в тугой узел, и думать о еде было в какой-то степени даже болезненно. – Все. Увидимся позже.
Не дожидаясь ответа, я вышла из дома, закрыла за собой дверь и осталась одна, наедине с колотящимся сердцем, которое предательски выдавало мое волнение.
Я достала из кармана куртки записку с адресом и расписание автобусов. Будь у меня столько же денег, сколько у Элиаса, Честера или Кристины, мне не пришлось бы искать остановку, ориентируясь по расписанию в одной руке и сверяясь с выписанным на клочке бумаги адресом в другой. Я села бы в собственный автомобиль и долетела до пункта назначения за пару минут.
Как же, наверное, это здорово – не нуждаться в деньгах.
Когда их у тебя навалом.
Пока я шла по весенней улице, наступая в слякоть и слыша редкие голоса, небо становилось все темнее и темнее. Ночь медленно опускалась на город, а я спешила, чтобы успеть и на вечеринку, спасая жизнь своему младшему брату, и домой вернуться не так поздно.
Иногда возникали мысли вроде: «А может они просто блефовали? Никакого вреда они не причинили бы Кани. Просто хотели меня напугать. Или, того хуже, посмотреть, как я поступлю, чтобы в очередной раз поглумиться надо мной». Но какова была правда, я могла узнать, лишь заявившись в дом Честера, как от меня и требовалось.
Осталось плестись навстречу неизвестности.
Добравшись до автобусной остановки, я уточнила у стоявшей ближе всех женщины в длинном пальто маршрут автобуса и время его прибытия. Она, хоть и ответила, но сделала это с явным неудовольствием, в первую очередь пялясь на мою голову. Я отошла в сторону и вдруг задалась вопросом: чем же я так сильно отличалась от нее? Те же две ноги, те же две руки. Те же глаза, губы, нос, брови. У меня одна голова, и у нее. На ее голове шапка, а на моей – обычный тканевый платок. Почему я пугаю ее и привлекаю такое внимание?
На этот вопрос сложно ответить.