– Подожди, – попросила она.
Ее чересчур нежный голос все-таки заставил меня остановиться. Но я по-прежнему на нее не смотрела.
– Ты обижаешься, наверное.
Наверное…
– Извини, что я так поступила. Что не вступилась за тебя… Просто… Просто…
– Ты испугалась, – закончила за нее я. – Так и скажи: «Я испугалась этих мажоров. Испугалась того, что они могут сделать что-нибудь и со мной». Но, по правде говоря, сообщать мне это уже не нужно. Я и так все поняла давным-давно.
Видно было, что Руби стыдно. Она опустила глаза, как провинившийся перед родителями ребенок. Не хватало лишь взять в руку плюшевого Винни-Пуха.
– Ты меня не простишь? – вдруг спросила она.
«Нет», хотелось ответить мне. Считалось ли это предательством? Если да, то это было единственным, что я никогда и ни при каких обстоятельствах не прощала.
А поступок Руби я сочла именно предательством. Может несправедливо, но как есть.
– Слушай, Руби, – начала я, – можешь не пытаться быть хорошей девочкой по отношению ко мне. Мне никто не нужен. Я как-нибудь выживу до окончания школы, а потом никогда вас больше не увижу. И вы меня не увидите больше. Так что можешь расслабиться.
Ответить она не успела, потому что совсем рядом раздался удар о железный шкафчик.
Я автоматически повернула голову.
– Слушай меня, ты, – угрожающе произносил Честер, прижав незнакомую девушку спиной к шкафчикам, – я шутить не буду. Чем ты, черт возьми, занималась все это время, а? То время, которое должна была уделить мне?
Надо было развернуться и пойти прочь. Ведь это не мое дело. Ведь так они все поступали, когда дело касалось меня.
Зуб за зуб.
Но я не смогла пройти мимо.
– Хэй, у тебя такой принцип – угрожать слабым?
Честер в недоумении повернул голову в мою сторону, а вместе с ним и девушка, которую он продолжал прижимать за шею.
– Что ты сказала? – Он наконец ее отпустил и выпрямился, глядя на меня.
– Я сказала, что ты трус, у которого смелости хватает только на то, чтобы угрожать тем, кто слабее.
Он начал приближаться ко мне. Я не сдвинулась с места.
– Тебе не хватило вчерашнего купания? – Честер усмехнулся своим воспоминаниям. – Хочешь повторить?
– Прямо сейчас, если честно, я хочу проехаться по твоей физиономии.
«Зачем, Ламия? – взмолился кто-то внутри меня. – Зачем ты продолжаешь наживать себе проблемы, вместо того чтобы просто молчать в тряпочку и готовиться к экзамену? Ведь в приоритете для тебя сейчас успешное окончание старшей школы».
Все из-за моего характера. Молчать в тряпочку – не в моем стиле.
– Ты у нас что, защитница слабых? Заступница за таких же ничтожеств, как ты сама?
– Кроме тебя ничтожеств поблизости я не вижу, а за тебя заступаться не намерена.
Честер вспыхнул от злости.
Я испытывала его терпение.
Что ему стоит впечатать меня в стену точно так же, как он это сделал с девчонкой всего минуту назад? Что ему стоит толкнуть меня с такой силой, что я сломаю ребра? И что ему, наконец, стоит дождаться окончания уроков, а потом, пока я буду идти домой, последовать за мной и избить в какой-нибудь подворотне?
Ничего не стоит. Он запросто может все это сделать.
– У тебя совсем нет мозгов? – спросил Честер. Его голос прозвучал так, будто он задал этот вопрос на полном серьезе. – Они испеклись под этой половой тряпкой у тебя на голове? Иначе я не могу объяснить твою никому не сдавшуюся храбрость. Хотя, учитывая обстоятельства, лучше назвать это тупостью.
– Тупой тут только ты. Это твои мозги расплющились под тяжестью этих дурацких косичек.
Разве не он был одним из тех ржущих недоумков в классе на уроке истории, когда мисс Шустерман упомянула Гражданскую войну? Смеется над темнокожими, а сам стоит передо мной с африканскими косичками на голове. Идиот.
– Тебе не хватило? – произнес Честер раздраженно.
То, что произошло следом, заняло несколько секунд, которые для меня показались пшиком. Я успела лишь заметить, как Честер поднял руку, намереваясь направить ее в мою сторону. Может, ударить, может, снова попытаться стянуть с меня хиджаб – не знаю.
Но суть в том, что он не успел.
Потому что на него полилось что-то горячее.
– Черт! – крикнул Честер, шипя и пытаясь приподнять ошпаренную футболку. – Вот же дерьмо!
– Ой, прости, Чес! Чувак, я случайно!
Элиас возник из ниоткуда. Он держал в руке опустевший стаканчик из-под кофе, произносил тысячу извинений и пытался помочь другу охладить место ожога.
– Твою ж мать, – только и ныл в ответ Честер, стискивая зубы.