Обратно на землю меня опустил громкий голос мистера Уэзерса.
Я подняла голову и посмотрела на выжидающего чего-то и строгого мужчину. Он явно был недоволен.
– Ламия, – поправила его я.
– Не важно, – кинул он. – Ты видишь, как одеты другие?
Снова неприятное скользкое чувство глубоко внутри меня.
Опять двадцать пять…
Я демонстративно оглядела одноклассников, которые, в свою очередь, пялились на меня. Все одеты в яркие цвета: розовые лосины, ярко-желтая футболка, шорты в разноцветные полоски… И плевать на погоду.
Одна я вся такая в траурном черном. Но дело, конечно, не в цвете.
– Допустим, – выдала я после осмотра. Мистер Уэзерс фыркнул.
– И что из этого следует?
– Что я могу плевать на то, как одеты другие, и одеваться так, как удобно мне?
Мой ответ его поразил.
Густые седые брови мужчины свелись в злости, изо рта выпал свисток, руки напряглись, хотя понятия не имею, какую роль они могли бы сыграть в данной ситуации.
– Что за неуважительный тон? – почти свирепо произнес он.
А мне смешно стало.
– Я общаюсь с вами точно так же, как вы общаетесь со мной. Уж извините.
– Ты нарушаешь дресс-код школы. На занятия по физкультуре одеваются определенным образом. А ты словно на похороны пришла!
Звучали его слова, как если бы в меня ими кидался какой-нибудь одноклассник.
Я успела лишь воздуха в легкие набрать, чтобы выдать ответ, пока меня вдруг не прервали:
– Да что вы придрались к ее внешнему виду, мистер Уэзерс?
Все повернулись в сторону Элиаса.
И будто впервые за миллион лет он взглянул-таки на меня.
Странно это осознавать, но я втихую порадовалась.
– Что? – Учитель в недоумении глянул на парня. Ух ты ж… Это опять происходит?
Наступила могильная тишина. Мне даже собственный стук сердца слышался. Никто не смел и звука издать. Все с интересом ждали продолжения.
Я порадовалась, что на наше занятие на природе не пришли ни Честер, ни Кристина. Сказать честно, я ужасно не желала видеть эту парочку, особенно Честера, учитывая, как дерзко я пыталась его унизить еще вчера.
– Повтори, что ты только что сказал, – прорычал мистер Уэзерс.
– Вы прицепились к ее одежде несправедливо, вот я и захотел высказаться по этому поводу.
– Несправедливо?
Для этих двоих, кажется, уже не существовал никто другой. Они полностью втянулись в спор.
– Да, несправедливо. А как иначе назвать то, что вы только что наговорили?
– Наша школа не пристанище для исламисток. – Мистер Уэзерс почти выплюнул эти слова. – Мы не живем в Аравии. У нас свои правила, свои обязанности, свои законы! И раз она сюда заявилась, то обязана жить по нашим установкам!
– Это тупо, мистер Уэзерс, – скучающе протянул Элиас. – Вы сами не понимаете, что говорите. У нас ведь уже давно есть закон – о неприкосновенности по расовому признаку, национальности и в том числе вероисповеданию. Вот в чем несправедливость.
У меня снова челюсть отвисла и целую вечность не закрывалась.
Меня переполняло недоверие. И к тому же неприятное предчувствие чего-то нехорошего. Ждать хорошего от человека, который был настроен резко против, невозможно. По крайней мере, вести себя так, словно ничего и не было, я не могу.
– Ты знаешь, что я сейчас скажу. – Голос мистера Уэзерса был грубым, резким, холодным. Он говорил, а мне казалось, что вместо голоса у него сталь, режущая воздух. – Ты отстранен от моих занятий на три недели. И эти три недели будешь думать над своим поведением. А потом сдашь все нормативы. Если нет, не видать тебе хороших баллов и рекомендательных писем в колледжи.
Этот человек вел себя так, будто уроки физкультуры имели какое-то великое значение, тогда как большинство учеников относились к ним как к развлечению.
– Класс, – кинул Элиас. – О’кей. Пусть будет по-вашему.
Мистер Уэзерс фыркнул, оскалился, как злой пес, и окинул меня презрительным взглядом, а потом отвернулся и отошел подальше. Свисток вновь вернулся в его рот.
– Продолжаем урок!
Удивительно, но теперь за Элиасом, как только он вошел в школу после урока физкультуры, побежала я.
– Так, значит, ты на меня больше не обижаешься? – спросила я, держа путь к своему шкафчику. Он, похоже, направлялся туда же, ведь наши шкафчики находились по соседству.
– С чего ты взяла, что я на тебя обижался?
Элиас остановился и повернулся ко мне. Он снова улыбался и казался прежним Элиасом, а не тем неожиданно помрачневшим парнем, с которым я успела познакомиться вчера.
– Мне так показалось, – сказала я.
– Вот именно. Тебе показалось.