Но вот что самое классное: никто на меня не смотрел.
Пока что.
Глава 2
Страхи, неприязнь, отторжение преследовали меня наравне с моей тенью. Они шли по пятам, появлялись везде, куда шла я. Я много раз думала: интересно, сможем ли мы, мусульмане, жить, как все другие люди? Перестанут ли нас осуждать за внешний вид, причислять к террористам, начнут ли уважать нашу религию так же, как это делаем мы?
И наконец: вдохнем ли мы спокойно, не боясь столкнуться с презрением?
Я шла по коридору школы, размышляя над этим. В голове возникали и исчезали вопросы, а я старалась ухватиться хотя бы за один из них, чтобы не оставаться одной. Моими спутниками были только слова в моей голове.
Внутри школа встретила меня так же, как снаружи: бесконечным шумом, разговорами и топотом десятков ног.
Я продолжала шагать вперед по длинному коридору, увешанному американскими флагами и плакатами, которые я не стала разглядывать. Я старалась держаться подальше от особенно энергичных подростков. А вот им, кажется, было совершенно все равно на происходящее вокруг. Каждый жил своей жизнью; мимо меня то и дело пробегали группы парней, в шутку толкая друг друга, слева и справа доставали из шкафчиков свои учебники другие, менее активные подростки, кто-то влетал в кабинеты, громко хлопая дверьми. В конце коридора стояли три девочки в форме чирлидерш с эмблемой школы у груди, а рядом шныряли высокие парни – их внешний вид почти что кричал о том, что они игроки школьной футбольной команды.
Но вот и произошло самое ужасное: меня начали замечать.
Конечно, я никак не могла не привлечь внимание, шагая посреди заполненного моими сверстниками коридора в этой бесформенной, висящей одежде, закрывающей тело и волосы. Может, зря я сегодня надела свой стандартный черный наряд: свободные штаны и толстовку с надписью ядовито-желтого цвета? Может, стоило облачиться во что-то более яркое, светлое, цветное?
Я, сама того не замечая, потянулась к черному шарфу, который обматывал мою голову и шею, чтобы подправить его и заодно проверить, торчат ли из-под него наушники. К слову, именно этот шарф, как я догадалась сразу, и стал центром внимания всех окружавших меня школьников.
Я всегда пыталась выглядеть «современно», одеваться «по моде» своих сверстников, чтобы хоть как-то уменьшить огромную разницу между нами. Раньше я носила светлые джинсы, яркие красные толстовки с дурацкими полосками или надписями ярких цветов, чтобы избежать множества вопросов, но, кажется, людям плевать, во что ты одета ниже головы. Им вполне хватает и одного этого платка, чтобы начать свои «умные» речи и причислять тебя к какой-нибудь террористической организации.
Я машинально опустила голову вниз, устремив взгляд в пол, будто таким образом смогла бы стать невидимой. Меня не то чтобы волновали чужие взгляды, скорее, они ужасно раздражали, вызывали желание выкрикнуть: «Чего уставились?» в ответ, но я всегда себя насильно останавливала. Иногда даже приходилось прикусывать язык, чтобы он так и остался у меня во рту.
Многие смотрели на меня и шептались. Меня провожали взглядом. Меня обсуждали.
– И чего это она сюда приперлась? – услышала я откуда-то справа.
– Смотри, как вырядилась, – донеслось слева. Затем отовсюду последовали смешки и ухмылки. Но я старалась их игнорировать.
Когда я почти свернула к ступенькам, ведущим наверх, на меня вдруг кто-то налетел. Да с такой силой, что я едва устояла на ногах, а мой шарф сполз вниз, слегка открыв волосы. Я быстро поправила платок и уставилась на девушку, стоявшую передо мной. Мне очень захотелось сказать ей: «Тебе следовало бы научиться ходить спокойно, вместо того чтобы носиться по забитым людьми коридорам как сумасшедшая». Или же: «Протри глаза!» Много было вариантов того, что я могла бы сказать тоном, таким же ядовитым, какого цвета была надпись на моей толстовке, но я держала рот на замке.
– Ой, прости, пожалуйста, – извинилась она. Ее голос был очень приятным. Обычно такие голоса звучат в какой-нибудь там «Белоснежке» или «Золушке». – Я не заметила тебя.
Передо мной стояла запыхавшаяся блондинка с двумя почти детскими хвостиками на голове. Эта прическа делала ее похожей на фарфоровую куклу.
О, Господи, ни одного ядовитого замечания в сторону моего платка. Ни одного! С ума сойти.