– А что ты собираешься делать? – Мои глаза сузились в недоверии.
И тогда Элиас снова решил попытать удачу, потянулся к моей руке и остановился в нескольких сантиметрах. Я опустила взгляд и поняла, что он протягивал мне карандаш. За один конец тремя пальцами держался он, а другой предлагал мне.
– Это теперь наш способ контактировать друг с другом, – воодушевленно сообщил мне он. – Раз я не могу к тебе прикасаться, ведь это чревато отсечением моей прелестной головы, позволишь ли чувствовать тебя хотя бы таким способом?
Улыбка. На этот раз с моей стороны. И вполне искренняя.
– У тебя хиджаб сползает с головы, – сказал Элиас. – Я просто хотел его поправить.
Не шарф, не тряпка, не «странная штуковина», а хиджаб. Казалось, настроение мне может поднять что-то действительно невероятное, но сейчас я убедилась в обратном.
– Спасибо, но я сама, – стараясь говорить вежливо и мягко, а не как всегда, произнесла я в ответ, потянувшись к платку.
Взяла булавку со стола, закрепила хиджаб крепче. Элиас прошел к столу, положил коробку с пиццей и посмотрел на меня выжидающе.
– Я был в магазинчике в одном мусульманском квартале и заказал пиццу там. Не волнуйся, курица в ней халяльная. Так что давай уже не страдать фигней, а приступать к поеданию этого шедевра итальянской кухни?
Мне стало страшно. За чувства, которые начали просыпаться во мне, будто после долгой комы. Элементарно от того, что, смотря в глаза Элиасу, я чувствовала, как в душе разливается тепло. Никогда прежде я не испытывала ничего похожего.
Ну ведь не может и в самом деле быть, что я…
Дверь вдруг открылась.
Я вздрогнула от неожиданности и, кажется, даже дернулась в сторону. Ожидания были самые худшие: это папа или мама, точно кто-то из них. Что они могли подумать, зайдя в комнату своей дочери посреди ночи и обнаружив незнакомого парня?
Легче умереть, чем увидеть их лица в этот момент.
Но худшие опасения не оправдались. Нас потревожили не родители, а Кани.
Мальчишка в полосатой пижаме стоял у двери сонный, видно, только-только пробудившись и явившись для того, чтобы разбудить меня к утреннему намазу.
– Ухти, – протянул он, потирая глаза, чтобы избавиться от остатков сна. – Пора встав…
Наконец он заметил Элиаса.
– Привет, дружок, – заулыбался мой ночной гость, помахав рукой. Вся эта сцена казалась ужасно глупой.
В его голове ничего страшного не стряслось, но в моей в эти минуты творился настоящий хаос.
– Кани, я… – Я могу все объяснить, хотелось сказать мне, но именно с этих слов начинаются все самые дурацкие оправдания. – Это…
– Кажется, это наш сосед, – улыбнулся Кани. – И тот чудик, который к нам домой никак не мог зайти. Прикольный способ он нашел.
Я перевела взгляд на Элиаса так, будто ждала его поддержки, а он лишь усмехнулся.
– Да, да. Я тот самый чудик, как ты выразился, малыш.
– Эй, я не малыш вовсе! – Брат поджал губы и сдвинул брови. – Я уже достаточно взрослый.
– Воу, ладно-ладно. – Элиас поднял руки, будто перед ним стоял полицейский, который велел ему сдаваться. – А ты чего не спишь?
– Пришел разбудить ухти к намазу. А ты ее парень?
От смущения я готова была под кровать залезть и краснеть до тех пор, пока не буду похожа на спелый помидор.
Элиас лишь улыбнулся, посмотрев на меня.
– О, это было бы замечательно, – сказал он, выдержав паузу, – но разве у вас так можно?
– Ну, вообще нельзя, конечно, но если ты не будешь всякие плохие вещи делать, то можно это правило обойти.
– Кани! – выпалив имя брата, я быстро зажала рот ладонью, поняв, что меня вполне могут услышать родители. Шепотом я продолжила: – Пожалуйста, не говори об этом маме или папе. Ты ведь…
– Спокойно, ухти, конечно, я никому не скажу. Я бы сказал, если бы вы делали что-то плохое. Но я знаю, что ты не стала бы делать ничего такого, поэтому и говорить не о чем.
Я как будто и успокоилась, и напряглась сильнее одновременно.
– Молодец, – подняв и оттопырив два больших пальца, произнес Элиас. – Одобряю! Ты отличный заступник для сестренки. И, конечно же, отличный взрослый парень.
Кани гордо раздул грудь, будто ему подобное слышать совсем не в новинку.
– Я пойду, потому что завтра в школу вставать очень рано, – сказал брат. – Ухти, не забудь сделать намаз, ладно?
– Погоди, дружок, – остановил его Элиас. Он оторвал два крупных ломтика уже остывшей пиццы и протянул их мальчику. – Держи. Ты заслужил.
– Пицца? – заулыбался Кани, хватая лакомства, и я в очередной раз вспомнила, как сильно он любит поесть чего-нибудь вредного, но вкусного. – Спасибо. Спокойной ночи.