Эта фотография сделана в тот момент, когда Элиас застал меня вчера в раздевалке.
Толстый ком подкатил к горлу, мешая дышать. Сердце застучало с такой скоростью, что мне показалось, осталось всего ничего до того момента, когда я упаду замертво.
А вокруг продолжались перешептывания, разглядывания, смешки.
Но на этот раз было в сто, в миллион раз хуже, чем когда это происходило в обыденные дни.
– Слушай, а у тебя ниче такие волосы! – крикнул какой-то парень. – Вот бы увидеть побольше.
Я взглянула на Руби и Рэя, которые смотрели на меня с жалостью. В руках Рэя фотокарточка была порвана на множество кусочков: вероятно, он это и сделал.
– Ламия… – начала Руби осторожно.
– Откуда это? – Мой голос по-прежнему дрожал, но на сей раз сильнее, словно я готова была вот-вот зарыдать. Впрочем, так и было.
Но я не была готова услышать ответ. После небольшой паузы тихо, все с той же жалостью она сказала:
– Элиас… Фотографии по всей школе разослал он.
– Нет, нет, нет. – Я отрицательно покачала головой, отходя на несколько шагов назад. Повторила еще много-много раз, будто бы этим могла повернуть время вспять и сделать так, что Руби эти слова не произнесет. – Нет, ты ошибаешься. Нет.
Но глаза девушки не врали. И глаза Рэя тоже. Они были уверены. Смотрели на меня так, словно я очень многого о жизни еще не знаю.
Я сжала фото в руке и прошла сквозь толпу школьников, провожавших меня взглядами, к лестнице. Спустилась на первый этаж, увидела знакомую компанию, которую еще со вчерашнего дня думала никогда не увидеть вместе.
Но вот они – Честер, Кристина, Руф и… Элиас. Рядом с ними.
Я почти подбежала к ним. В руках они держали по снимку. На мое появление отреагировали все.
– Вау, вот и наша киса, – произнес Честер, омерзительно ухмыляясь. – А ты чего так скрывала свои прекрасные волосы? Ну ничего, благодаря Элиасу мы-таки их увидели.
Кристина хохотнула, прижимаясь к нему, Руф хихикнул, продолжая разглядывать фотографию.
Мне показалось, что я умерла. Ровно в тот момент, когда Честер упомянул Элиаса в своих издевательских словах.
– Ч-что? – Я взглянула ему в глаза. В черные глаза, которые посмотрели на меня в ответ. – Э-это…
На его губах появилась улыбка.
А я захотела превратиться в пепел.
– Почему ты улыбаешься? – Мой голос звучал ужасно жалко. Он был тихим и дрожал. А на глазах предательски выступили слезы. Впервые я дала себе выпустить наружу боль. – Скажи, что они врут.
– Извини, – сказал он и пожал плечами. – Такова жизнь, восточная красавица.
Это я виновата. Я сама во всем виновата.
Обессиленная, я отпрянула. В миг лицо, которое мне нравилось еще вчера, исказилось до безобразия. Элиас предстал передо мной страшным чудовищем.
Раньше я и не догадывалась, что такое душевная боль. Не знала, что такое предательство. Оказалось, она раскрывается внутри, словно огонь, выжигающий каждую клетку существа. Это непередаваемая агония, которая охватывает разум, сердце и душу.
Душевная боль страшнее физической, потому что ты беспомощен против нее. Ты ничего не можешь сделать, пока она не пройдет сама собой. Не можешь наложить бинты или выпить обезболивающее.
Остается только терпеть.
Вот и сейчас я пыталась терпеть.
– Наверное, теперь думаешь, что зря ему доверилась? – произнесла Кристина. – Так в жизни и бывает, когда ты наивна и тупа.
Мертвыми глазами я взглянула на Элиаса вновь. Не знаю, наверное, я просто надеялась, что он вот-вот скажет, что пошутил. Как это обычно и бывало. Ведь он всегда был шутником и любил надо мной прикалываться.
Но он так и не опроверг своих слов, растоптав меня окончательно.
Тогда я развернулась и, минуя образовавшуюся пропасть, пошла вперед, ни разу не обернувшись. Казалось, вместо сердца у меня образовалась глубокая дыра, а в глазах скапливалось все больше и больше слез, пока они не начали стекать по щекам, как водопады.
Я себя ненавидела. Правда ненавидела. И винила за то, что произошло.
За свое слепое доверие.
Глава 25
Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь…
Я не хожу в школу ровно семь дней.
Понедельник, вторник, среда, четверг, пятница длятся, словно вечность. Наступают выходные, а потом я снова не иду ни в понедельник, ни во вторник. Звонят директриса, учителя. У мамы для всех один и тот же ответ: Ламии нездоровится, мы принесем справку. Последнее она добавляет, чтобы меня не поперли из школы. И мне даже временами становится стыдно от того, что теперь родителям придется тратиться на липовую медицинскую справку.