Целый день я пялилась на платье, висевшее у меня в комнате, и удивлялась тому, как же сильно мне хотелось его надеть. Я успела его примерить и могла точно сказать, что никогда не видела себя такой красивой и… женственной. Я не думала, что могу выглядеть, как настоящая леди, и даже хиджаб не казался в этом образе чем-то неуместным.
Вскоре наступила пятница. И именно в этот день у меня от трепетного ожидания начало громко стучать сердце. Еще совсем недавно я не хотела идти на выпускной, а теперь с волнением смотрела на календарь, висевший у входа в кухню, и не могла поверить самой себе. Удивительно, как легко мы можем менять свои решения!
Суббота… В субботу мама приготовила мой любимый банановый пирог, который украсила свечками, а белым кремом написала «С окончанием школы, Ламия!», добавив улыбающуюся мордашку в конце и сердечек из разноцветной посыпки. Я улыбалась и по-детски задувала свечи так, будто мне снова пять лет. Кани надо мной посмеялся, а потом шутливо дразнил.
И вот долгожданный день наступил. И, как это обычно бывает, я оказалась совсем к нему не готова.
– Мам, ты не видела мой платок? – выкрикнула я, высовывая голову из-за двери в свою комнату.
– На гладильной доске, – так же громко ответила мама с кухни.
Я с грохотом спустилась вниз и влетела в гостиную как ошпаренная. От моего вида хохотнул папа, сидевший у телевизора. Он был одет в черный костюм с ярким галстуком-бабочкой, которые сохранились у него еще со свадьбы. Я видела этот наряд на фотографиях.
– Ламия, необязательно летать по дому, – сказал он. – Ты можешь споткнуться и упасть. А прийти на выпускной в гипсе не самая лучшая идея.
– Пап, где ты научился так круто подкалывать? – удивился Кани, и в его голосе я подметила нотки лести.
– У тебя, сынок, – насмешливо парировал тот. Я была на нервах, так что решила их покинуть, схватив свой хиджаб с доски и снова поднимаясь в комнату. К счастью, хотя бы платье было там же, где я его оставила.
– Давай я накрашу тебя сегодня?
Уже одетая к выходу мама вошла в комнату неожиданно. В руках она держала сумочку, в которой хранила косметику.
Прежде я еще никогда не красилась, а вот мама всегда подкрашивала глаза черной подводкой, как обычно делают арабские женщины, носящие никаб[37].
– Думаешь, мне пойдет? – спросила я, улыбнувшись.
Мама улыбнулась в ответ и приняла мой вопрос за согласие. Она вошла, закрыла дверь и попросила переодеться. Так я и сделала. Всеми силами стараясь не помять платье, я аккуратно надела его. А затем почувствовала себя какой-то принцессой, вылезшей из сказки или из мультфильма Уолта Диснея. Наверное, все девочки так себя чувствуют в выпускной.
– Ты выглядишь очаровательно, Ламия, – сказала мама, разглядывая меня с ног до головы.
Я приподняла свои густые черные волосы и собрала их в пучок, чтобы надеть шапочку, а потом и сам платок. Он был цвета чуть светлее самого платья, изготовленный из легкой воздушной ткани, чтобы не было жарко. Хотя, учитывая, с какой скоростью у меня потеют ладони, я, наверное, буду плавать в собственном поту.
Мама опустилась и поправила подол.
– Я тебе завяжу, – проговорила она мне, забирая у меня шарф.
Я надела шапочку, тщательно скрыв под ней свои волосы, а мама накинула поверх нее платок, хватая со стола пару булавок, напоминающих осколки бриллиантов.
– Ты будешь самой красивой, – шепнула она, и я едва подавила нервный смешок.
Быть самой красивой означает быть в центре внимания. А я очень этого не хотела, хотя и знала, что мне не избежать его. В таком невероятном платье и с головным убором на голове я, имеющая статус «террористки» и «вонючей эмигрантки» в глазах остальных школьников, просто не смогу оставаться незамеченной.
Эти мысли снова и снова возвращали меня к той стадии моих размышлений, когда я сомневалась – идти или не идти на выпускной. А потом мне хватало того, чтобы напомнить себе о моральной победе, которую я одержу над всеми ними, если пойду, и желание снова во мне загоралось.
– Мам, как мне побороть страх? – спросила я, пока она закрепляла одной из булавок платок у лба.
Она немного призадумалась, а потом ответила:
– В очередной раз вспомнить, кто ты и каков твой путь в этом мире среди всех прочих.
Ее слова показались мне самыми разумными. Я кивнула, взглядом поблагодарив маму.
А когда платок легкими волнами спадал мне на плечи, напоминая необычную прическу, а в нескольких местах виднелись «бриллиантовые» булавки, которые казались украшением, а не способом закрепления, я была почти готова.
37
Традиционный женский головной убор, закрывающий лицо, с узкой прорезью для глаз. Обычно бывает черного цвета.